– Это они внешне такие, – хмыкнул анималист. – Если же посмотреть на их характер, они начинают переливаться всеми цветами радуги. Возьми, к примеру, голубей. Среди них, как и среди людей, есть скромники и драчуны, трусы и храбрецы, умники и ротозеи. Поэтому я и рисую их разными – такими, какие они есть.

– Погоди, – снова удивился Алекс, – так ты не просто креативишь, а показываешь их внутреннюю суть?

– Вроде того.

– Но как же ты эту суть узнаешь? Откуда тебе знать, что эта птица – добрая, эта – драчливая, а эта – умная? Ты за последние двадцать минут на них ни разу не посмотрел!

– Мне на них смотреть и не надо, – пожал плечами Эмиль. – Я их слушаю. С этой скамейки их разговоры звучат более-менее внятно. Прислушайся, и сам все поймешь.

Пока он говорил, Алекс успел мысленно себя отругать – за то, что поддался глупому любопытству и завязал разговор с этим странным парнем, и одновременно похвалить – за то же самое, ибо теперь точно знал, что является не единственным психом в этом славном городе. Едва художник замолчал, Ал хотел извиниться и, сославшись на окончание обеденного перерыва, отправиться в офис. Но вместо этого застыл с открытым ртом, когда откуда-то сверху до него донеслись обрывки фраз.

– Расселись тут… Ничего не принесли – ни крошечки, ни зернышка…

– Нет-нет, они хорошие… Камнями не кидаются, веток не ломают…

– Смотрите, зверь!..

– Не бойся, мы высоко, он нас не достанет…

На самом деле это были даже не слова, а ощущения – быстрые, но яркие и понятные, выстраивающиеся в голове в четкие слова.

Алекс перевел на Эмиля ошеломленный взгляд.

– Это говорят птицы?!

– Забавно, правда? – улыбнулся анималист. – Да, это они. Сначала их голоса кажутся какофонией, но со временем можно научиться отличать их друг от друга. Порой они ведут интересные беседы.

Алекс глубоко вздохнул и потер виски.

– Как это может быть?

– А вот так, – развел руками художник. – Видимо, здесь находится какое-то необыкновенное место, позволяющее лучше понимать птиц.

Необыкновенное место, ага.

Собственно, почему бы и нет? В Дальней роще есть болото с целебной водой, у церковных руин живет призрак, а в Старом парке имеется лавка, способная переводить крики крылатых на человеческий язык.

Что у нас дальше по списку?..

– Ты рисуешь только птиц, Эмиль?

– Нет, конечно. Я рисую все – и людей, и животных, и городские пейзажи. Но здесь, на этой скамейке, – исключительно пернатых.

– Выходит, в городе есть уголки, где можно расшифровать язык животных?

– А еще язык мусорных баков и уличных фонарей, – фыркнул Эмиль. – Нет, мой новый друг, о наличии таких мест мне ничего не известно.

– Жаль…

– Ну отчего же? Если кому-то очень захочется, чтобы они появились, они появятся, не сомневайся. Город не сможет отказать своему любимчику в исполнении его маленькой прихоти…

Приятельницы с Лысой горы

Чем занимается Рита, Алекс представлял очень смутно. Помещение, в котором работала девушка, находилось по соседству с его собственным офисом, однако соотнести сию контору с каким-то конкретным видом деятельности было невозможно.

Официально в принадлежавшей Маргарите небольшой уютной комнатке, расположенной в торце просторного офисного здания, продавали на развес зерновой кофе, ароматный чай всевозможных сортов, шоколадные фигурки, упакованные в прозрачные подарочные пакетики, и нежнейшие фарфоровые статуэтки, изображавшие балерин, ангелов и кошек. По факту же в магазинчике имелось еще несколько дверей, которые вели в другие, не менее уютные комнатки, где посетители могли получить кучу дополнительных, порой неожиданных услуг. Например, обстричь волосы, отремонтировать одежду, купить/заказать брошь или ожерелье ручной работы из бисера и лент и даже привести в порядок ювелирные украшения.

Рита, конечно же, занималась всем этим не одна – вместе с ней в «магазинчике» трудились еще пять женщин, удивительным образом умудрявшихся вести дела, не мешая друг другу. Алекс ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из посетителей (а их у женской артели было немало) обнаружил на полу чайного зала волосы из парикмахерского уголка или нитки из швейного. А терпкий запах эфирных масел, которые обожала рукодельница, изготавливавшая украшения, никогда не смешивался с ароматом кофе и вообще не ощущался нигде, кроме ее мастерской.

У «чайных» дам было четкое разделение труда, Маргарита же состояла при них не то администратором, не то директором, не то подменным работником. Она отправляла через мессенджеры заказы поставщикам, ругалась по телефону с перевозчиками, печатала рекламные листовки и время от времени подменяла своих подруг то у прилавка, то за швейной машинкой, то у парикмахерского кресла.

Подруги, к слову, казались Алексу необыкновенно похожими на саму Риту. Он прекрасно понимал, что женщины не являются близнецами, что у каждой из них имеется своя внешность и комплекция, свой стиль и возраст. При этом было в них нечто особенное, заставлявшее парня воспринимать «чайных» дам, как нечто единое, родственное, сближавшее не кровными и даже не дружескими связями, а чем-то иным, ощущавшимся на уровне интуиции.

Когда же дамы собирались вместе, чтобы пообедать или выпить в конце рабочего дня по стакану морса, у Алекса создавалось впечатление, будто беседы, которые они ведут друг с другом, гораздо серьезнее, чем может показаться случайному наблюдателю.

Вот и сейчас, застав «чайную» компанию в кафе, куда местные клерки стягивались в обеденный перерыв, парню отчего-то подумалось: подруги собрались здесь, дабы обсудить нечто важное.

Переступив порог, Алекс вежливо кивнул дамам, и, дождавшись ответного приветствия, направился в глубину зала к свободному столику.

Впрочем, свободным он был лишь отчасти, ибо за ним восседал Марк – брутальный владелец дрессированных йоркширкских терьеров, который с аппетитом ел что-то ароматное из глиняного горшочка. Стул, стоявший с другой стороны его стола, был единственным, на который сейчас можно было присесть.

Увидев Алекса, мужчина невозмутимо махнул рукой и указал на свободное место.

– Приятного аппетита, – сказал парень, усаживаясь рядом.

– И тебе того же, – откликнулся Марк.

Дождавшись, когда Ал сделает заказ, дрессировщик кивнул в сторону женской компании.

– Смотри, парламент собрался, – усмехнулся он. – Приятельницы с Лысой горы.

– Почему с горы? – удивился Алекс.

Марк не ответил – то ли не услышал вопрос, то ли решил его проигнорировать.

– Ничего не боятся чертовки, – с некоторой долей восхищения продолжил мужчина. – Раньше каждая сама по себе жила, сама по себе промышляла. На шабаш не чаще раза в квартал собирались, а теперь, гляди-ка: и трудятся вместе, и совещания у всех на виду устраивают. Осмелели.

Алекс вопросительно приподнял бровь.

– Посмотри на них внимательнее, – предложил Марк. – Может, чего интересного разглядишь.

Парень