Донгэй всего лишь решил отойти по малому делу подальше и в спокойное место к бамбуковой рощице за разрушенным домом, которая ещё выжила, но там в него врезался бредущий как сомнамбула Бирюза в человеческом обличье, во окровавленном, изрешеченном и изрезанном ханьфу и с повязкой на глазах. Позади него сидела бледная и полупрозрачная рыжая девушка и дрожала какая-то девушка-лягушка.

— Го-господин Би-бирюза куда-то пошёл, а я бо-боюсь его остановить! — пожаловалась она Дону.

— А ты вообще кто? — спросил парень, задирая подол ханьфу. Батрох стала красной, возмущённо квакнула и отвернулась.

— Я Пузырчатка, вы меня видели, я сторожу феникса и дракона, но дракон ушёл, а я боюсь его позвать!

— Недурная работа. Для говорящей лягушки! — усмехнулся парень, орошая кусты.

— Я простая служанка-горничная, я не заклинательница ци или мечница, я драться не умею! — Пузырчатка всё же повернула выпученный глаз на Дона и случайно посмотрела не туда.

— Что, нравится? — Донгэй ухмыльнулся, встряхнул свой орган, после чего привёл одежду в порядок. — Вот и Эмань тоже, хотя Пенг умудряется и тут меня превосходить.

Но Пузырчатка после упоминания имени ученицы драконов больше ничего не слышала.

— Эмань здесь?!

Дон прищурился.

— Вообще да, но лучше бы она была с нами в Доме Заклинателей, а не на этом пиздец каком страшном рубилове… Эй!

Пузырчатка ломанулась вперёд мимо него.

— Присмотрите за фениксом, я должна поблагодарить Эмань! В тот раз это было неудобно, но теперь она может погибнуть, а я не хочу быть неблагодарной!

Дон прыснул, проводив её взглядом.

— Вот дура пучеглазая, скажи?

Но рыжая девушка ему не отвечала. Молча и бессильно смотрела она в никуда. Парень сел рядом и даже отвалился приобнять её за плечи.

— Не грусти, красавица, сейчас сил прибавится!

Трава вокруг них пожухла, а золотое сияние с пальцев Дона перетекло в девушку, но та нисколько не оживилась.

— Ох! — вздрогнул заклинатель. — Я такую дыру не заполню!

* * *

Ни звука, ни слова, ни мысли, ни эмоции.

Только некое не поддающееся определению чувство, точно она, подобно йетиманси или настоящему зверю, научилась чувствовать тонкие нити запаха, вот только это был не запах, а вариант с положительным исходом. Для неё. Среди тысяч возможных, которые множатся во времени. Точно её занесло в суперпозицию и она скользит в межпространстве относительно множества вариантов действительности и просто проникает в нужную в тот Самый Нужный Момент. Для этого нужно просто бежать. Но не прямо, как человек, а почти что как Йеча скользить над землёй, а потом, когда приходит этот Самый Нужный Момент, выпрямиться, перетянуть всю ци с макушки на кончик острия — и всё. Всё ломается. Точнее, переходит в другое состояние — из неудобного, несвободного, несбалансированного порядка в гармоничный хаос. Это правильное, это наиболее полезное для круговорота энергии состояние. Ёкай — ломается, его ци передаётся системе. Местный демон — ломается. Ци — системе. Человек — ломается, его ци также передаётся системе. Даже танк — ломается. Конечно, не целиком, но какая-то его часть, неплотно пригнанная, уязвимая. Тогда из танка кто-то вылезает — вот он ломается очень хорошо. Очень хорошо всё ломается и становится гармоничным. Главное не останавливаться: она ведь тоже ломается, пока бежит и ломает. Когда всё сломает, сломается сама и отдаст энергию системе. Это совершенно правильно. Термодинамика. Сохранение энергии в небесах. Раз её так мало, что надо пробить голову ребёнку.

Всё должно сломаться. Всё должно прийти к гармонии. Когда гармония — это хорошо. Надо, чтобы было хорошо, значит, надо всё сломать, всё что строили, затем сломаться самой. Это хорошо.

У Софи дрожали коленки, и её коса болталась точно маятник.

Как же она жалела, что не приняла предложение Йечи предать вообще всех и где-нибудь спрятаться. Потому что приказ О-Цуру — стоять до конца, и пусть самой умереть, но убить всех противников.

Вот только убивать скоро будет некого и не получится.

Это всё же Хамуцо: мало кто так высок, хорошо сложен, одет не вполне по-местному и имеет столь бестолковую причёску: волосы на затылке и висках коротковаты, чтобы завязаться в общий смешной хвостик на макушке, поэтому местами завязаны отдельно. Вот только теперь все хвостики развязались, и волосы на резких поворотах закрывают эти ставшие странными глаза — абсолютно пустые и безразличные.

Неизвестно, чем её ударили по голове, но ударили очень сильно.

Потому что теперь она убивала всех, кто попадался на её витиеватом пути, который обязательно должен дойти до неё. Она убивала и воинов Такамагахары, и своих же союзников, и ёкаев, и местных демонов — всех, кто попадался ей на пути и кто практически не успевал дать ей отпор, потому что просто не знал, когда она ударит его. Или её: там была девушка из ши-цза, так Хамуцо снесла ей голову…

Что хуже всего, шиноби больше нечем обороняться: руки слишком болят, чтобы нанести хороший удар. И ещё вопрос, выдержат ли кинжалы против дадао.

Вариант только один, и он холодит ей бедро. Граната. Вот только настоятельно просили убить ей кого-нибудь помимо себя…

— Софи!

Это Эмань? Как же быстро она бежит!

— Софи!

Софи всё-таки зажала кинжал.

— Даже не пытайся, я не сдамся!

Однако лицо у Эмань выражало такую безнадёгу, что девушка поняла: не по её душу пришли.

— Ты это видишь?!

Софи ещё раз взглянула на Хамуцо, которая пока что была от них далековато. Но поскольку все, кто не был сильно занят, решили разбежаться, и даже воины Такамагахары разворачивались в сторону того, что осталось от лагеря, стычка с безумной лоб в лоб была неизбежна.

— Да, а что?

— Что это, блядь, такое?! Йеча ранен и отрубился, все знающие не с нами, что делать?! Ей совсем плохо!

— А что с ней? — глупо спросила Софи-Дайю. Что ещё можно было спросить?

— Это всё из-за Родинки, этот пацан ей нравился, его шлёпнули, а я отдала ей слишком много ци, теперь она просто всех уничтожает! Я ей ору, она не отвечает! Блядь, что делать?

Софи поморщилась от боли, сжав кинжалы. Неужели… Да, это война. Стоять насмерть. Эмань очень милая, пусть она живёт.

— Можешь дать мне немного ци?

* * *

— Я не забыла уроки Хуа и много занималась войной, потому и держала форму! — смеялась О-Цуру, ловко уворачиваясь от ударов Си Ши. — А ты, видимо, нет!

— Зато я не решила устроить геноцид! — ответила та, пытаясь порезать японку.

— Это очищение от скверны!

— Скорее зачищение! Один из лучших мастеров кунг-фу, что я знаю — йетиманси.

— Такой