На стоянку въехал коричневый «Датсун». Водитель – симпатичная журналистка с камерой – посигналила им.

– Ну разумеется, нет. – Коллин все-таки захлопнула дверцу.

– Послушай, мне жаль, – сказал он через стекло. – Коллин, я ведь о тебе беспокоюсь.

– Ничего подобного. Ни тогда, ни сейчас.

Она нажала на газ. Ей удалось разозлить его. Пальцы на руле дрожали.

22 марта

Рич

Рич поставил бревно на колоду. От рук, казалось, шел пар. Работа топором – простая и честная. Он находился здесь уже с трех часов, слишком взбудораженный, чтобы спать. Первый день сезона. Через два часа он вернется к грузовику.

Коллин распахнула входную дверь.

– Кофе готов, – объявила она.

Рич зашел внутрь, сделал глоток и по привычке поморщился, хотя зуб лежал в ящике комода. До сих пор в конверте. Коллин теребила заусенец.

– Все наладится, – пообещала она Ричу, будто уговаривая саму себя.

За рулем у него так вспотели руки, что пришлось вытереть ладони о джинсы. Приехав на тридцать минут раньше, он обнаружил, что на стоянке темно и пусто – и точно так же темно, тихо и пусто на фабрике, если не считать доисторической пилы, бесполезной вне девственных лесов, для которых она и была предназначена. Голова весила целую тонну. Рич откинулся назад.

Его разбудил выстрел.

Он вцепился в руль и прищурился, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в предрассветной мгле. За первым выстрелом последовал второй… о, черт. Никаких выстрелов. Просто Пит дернул за ручку самодельной двери и захлопнул ее снова, чтобы она закрылась наверняка.

Рич нахлобучил на голову каску, подхватил контейнер с обедом и термос – и немедленно стукнулся о дверной косяк, так и не проснувшись до конца.

– Эй, Гундерсен, – позвал Лью. – Ты разве еще тут работаешь?

Рич выкатил свой «МакКаллох» и больше не обращал внимания ни на кого, пока не прошел полпути к грузовику. Разговоры стихли.

Он протиснулся в кабину следом за Питом – только теперь смог перевести дыхание.

Над холмами стелился туман.

Голова запрокинулась.

Казалось, он закрыл глаза только на минуту, когда машина рывком остановилась. Рич спустился по ступенькам. Из водопропускной трубы вытекал ручей.

– Давайте ко мне, – приказал Дон.

Большинство парней выглядели так, как будто всю зиму они провели в спячке в обнимку с бутылкой, но некоторые, напротив, были подтянутыми и загорелыми.

– Сперва проложим колею. – Дон махнул рукой, указывая вниз по склону.

Рич не сразу узнал рощу – от нее остались только вырубленные деревья, поваленные крест-накрест.

– Они не упадут нам на головы?

– Вот и узнаем.

– Все по плану?

– Это головная боль Мерла, не думаешь? – Дон посмотрел на Рича в упор. – Если кто-то тут не хочет работать, город во-он там.

– Довольно крутой склон, Портер, – отметил Лью.

– Есть идея получше?

Лью перевел взгляд с Дона на Рича и обратно.

– Как-то не хочется попасть под оползень.

– Машины ждут.

Лью покачал головой и последовал за остальными. Только Рич остался на месте.

– Слушай, я скажу Мерлу, что все не так уж и плохо, но если он скажет – распыляй – тут уж ничего не поделаешь, – сообщил ему Дон.

– Я это ценю. – Рич кивнул.

Меж поваленных деревьев уже виднелась молодая поросль ежевики. Само собой, Мерл скажет распылять.

– Когда мы тут закончим, склон поползет вниз, – продолжил Дон. – На твоем месте я бы побыстрее разобрался со своим участком, пока до него еще можно добраться.

Так и есть.

Скорее всего, оползень доберется до самого ручья – и тогда дерево Рича останется навсегда недоступным.

Нужно было что-то решать.

Юджин забрался в кабину трактора и принялся дергать за рычаги с энтузиазмом мальчугана, тянущего за веревку упрямую корову. Двигатель взревел. Юджин ухмыльнулся и закричал сквозь грохот:

– Время строить дороги!

Дорога начиналась с узенькой тропы, пробиваясь сквозь завалы древесины Нижней Чертовой рощи, огибая гигантские бревна, сломанные в местах падения: вот – трехсотфутовое дерево, разбившееся на щепки, вот – трио древних чудовищ диаметром в двадцать футов, опрокинувших друг друга, как домино.

Весь день Рич наблюдал за тем, как бульдозеры намечают путь шаг за шагом и будущая дорога серпантином спускается вниз по крутому склону к ручью, словно ковровая дорожка.

Менее чем через неделю они достигнут самой низкой точки – самого края владений Рича, и дорога, о которой он мечтал всю свою жизнь, внезапно расстелится у его ног.

Под конец дня, на стоянке возле лесопилки, Юджин высунулся из своего грузовика:

– Выпей с нами пива, Рич.

– Я в норме.

– Это не было вопросом, Гундерсен.

23 марта

Коллин

Коллин привела Карпика домой из школы – и застала трезвонящий без умолку телефон. Он словно был готов вот-вот сорваться со стены кухни. О, так звонить умела только Энид.

– Сможешь нас забрать? – спросила Энид.

Когда Коллин добралась до Форта Юджина, Энид уже ждала на улице вместе с Марлой и малышкой.

На крышке мусорного бака покоился мертвый енот, распростерший лапы в слишком человеческом жесте.

Энид уселась назад к Карпику, оставив для Марлы место впереди.

– А где дети? – поинтересовалась Коллин.

– В магазине с Юджином.

Марла молча смотрела в окно.

Коллин спиной ощущала, какое между ними царит напряжение, и гадала, что такого могло случиться, что Энид потащила Марлу с собой, да еще и посадила вперед, туда, где за ней легче всего наблюдать.

Они проехали лесопилку.

Коллин притормозила на перекрестке.

– Куда мы едем?

– Самоа, – ответила Энид.

– Самоа? – Ее голос звучал глухо, как будто по телефонному проводу длиной в шестнадцать лет. Она успела забыть, как всего одно слово может изменить вкус воздуха. – Мне казалось…

– Речь не обо мне.

Коллин перевела взгляд на Марлу. Мешковатое пальто полностью скрывало фигуру.

– А Юджин…

– Даже не заикайся о нем, – прошипела Энид.

За окном мелькали деревья. Чуть южнее Аркаты Коллин повернула на запад – и они въехали в Самоа, островок цивилизации размером в несколько улиц, соединенный с берегом ржавым мостом.

Белый домик Джун Милхаузер ничуть не изменился: все те же крыльцо, качели и медведь с бензопилой, держащий выгоревшую деревянную вывеску: ВЫТИРАЙТЕ ЛАПЫ. Словом, он выглядел как дом высокодуховной старой девы, преподающей игру на фортепиано, и насколько Коллин знала, ею Джун Милхаузер и оставалась.

Коллин нажала на педаль, звуком тормоза объединяя настоящее и прошлое, в котором она точно так же сидела за рулем машины, правда, их матери, а Энид ждала, пока ей разрешат войти.

Тогда она тоже ничего не сказала Юджину.

Коллин взглянула на Марлу, задаваясь вопросом, знает ли она, что ее собственная