Обижать неизвестного никто не стал – просто по случайномусовпадению как раз начались профилактические работы с ходовой частью, и могучийвинт крейсера провернулся несколько раз. В конце-то концов, откуда они моглизнать, что кто-то балуется с аквалангом в опасной близости, если хозяева ни очем таком не предупреждали? Словом, куски майора живописно поплыли по акватории...Сел на винт, бедолага...

Он вернулся к машине. Чайник уже пускал пар из носика, иОльга распечатывала картонную пачку с цейлонским.

– Сыпь прямо в чайник, – сказал он, присаживаясь накорточки и вытаскивая сигареты. – Комфорт, а?

– Что там?

– А ничего интересного пока. Да, в деревне есть-такилодочки. Попьем чайку и двинемся, – он показал рукой. – Напрямик,вниз по склону.

– А машина?

– Запрем и здесь оставим. Все равно, не зная окрестныхдорог, приличные автогонки устраивать глупо, если что...

С реки послышался длинный гудок, и Мазур упруго выпрямился,подхватил бинокль. Рысцой вернулся к наблюдательному пункту.

И прибыл туда как раз вовремя: бело-зеленый паром, мощновспенивая воду, оставляя широкий кильватерный след, плыл поперек реки. И на палубестояли только две машины: УАЗ-469, раскрашенный в желто-голубые милицейскиецвета, с мигалкой и репродуктором – и «Волга» в такой же раскраске, с мигалкой,но без репродуктора.

«Что-то это мне не нравится, – подумал Мазур, неопуская бинокля. – Конечно, в глуши любой представитель власти,милицейской в том числе, держится маленьким князьком и погонит пустой паромради себя одного, конечно, у милиции в районе пожара могут оказаться свои дела– и все же совпадение чересчур многозначительное. Мы ведь давно ужедоговорились, что оптимизма ради всегда будем надеяться на лучшее, ноготовиться к худшему...»

А вот и катерок – торчит себе на якоре почти на том жеместе, весь темно-синий, только иллюминаторы обведены белой каймой, на носувиднеется белое короткое название, но из-за расстояния не прочесть. Закрытпочти целиком, только в корме осталось свободное место – и там торчит у низкогоборта человеческая фигура. То и дело подносит к глазам какой-то черный предмет,направляя его на берег, – и, что характерно, не видно ни единой удочки,ничего похожего на сеть... Странные рыбаки, право. А кроме рыбаков, никомудругому вроде бы и незачем торчать всю ночь на якоре посередине реки...

Пора решаться – иначе вновь настанет момент, когда придетсялишь отвечать на ходы противника...

Вернулся к машине, на ходу закрывая футляр бинокля. Ольгасидела в машине, что-то делая. Он не сразу и сообразил – а когда она вылезла,присвистнул.

За все это время привык видеть ее без всякой косметики, асейчас жена, намазанная по всем правилам женской боевой раскраски, показаласьему ослепительной красавицей. Тут же догадался:

– У паромщицы разжилась?

– Ага, – она с гордым видом крутнулась на пятке,медленно демонстрируя себя со всех сторон. – Мародерствовать такмародерствовать. В таком виде можно и в деревню спускаться, как по-твоему?Шикарная у нее косметичка. Даже получше той, что ты мне последний раз дарил.

– Ага, а в деревне из-за тебя еще аборигены оглоблямипередерутся... – хмыкнул он. – Знаешь, какая у меня любимая строка изШекспира? «О же-ны – порожденье крокодилов»... Ладно, претти, собирай вещички.Уложи все поаккуратнее, чтобы не брякало и поменьше места занимало.

– А чайник?

– Попила уже чайку? Вот и выплескивай безжалостно, толькомне сначала стаканчик налей.

Ольга показала ему язык и полезла за сумкой. Мазур поднялсявверх по склону метров на сто, но так и не высмотрел просвета меж густорастущих сосен. Жаль, можно было бы загнать машину в чащобу, веткамизамаскировать, вдруг понадобится еще...

– Сумку, уж извини, тащить тебе придется по деревне, –сказал он, вешая на плечо двустволку дулом вниз. – Чтобы у меня руки былисвободны на случай неожиданностей...

Он тщательно протер машину – салон и двери снаружи, чтобы неоставить ни единого отпечатка. Теперь пусть докажут, что он на этой машинеехал. Сумку с продуктами, плиткой, оружием и документами они нашли на дороге.От паромщика с женой ушли, когда те были живехоньки. А пожарные брежут, кактабун сивых меринов, – проезжали пьяные, встретили на дороге мирныхпутников, Ольгу в машину затащить пытались, получили по мордам, вот и сочинилисказочку...

– Думаешь, поверят? – спросила Ольга, выслушавочередную легенду.

– Доказать обратное, во всяком случае, не смогут, –сказал он. – Особенно если подключится родная контора. Я все же учитываювариантик, при котором угодим в лапы закона. Сд р у г и м и разговора не будет никакого,легенды тут бесполезны...

Деревня была большая, но вытянутая вдоль реки, что твойШантарск. Они не спеша шагали по единственной улочке, направляясь к причалу.Солнце уже поднялось над тайгой, однако особого оживления не замечалось –аборигены сидели по домам и готовили завтрак, над каждой трубой дрожалраскаленный воздух. Только разномастные собаки погавкивали вслед. А единственный,кто попался на улице – бодрый дедок в синей синтетической куртке и старомоднойшляпе, – разошелся с ними совершенно равнодушно, поздоровавшись, правда,по деревенскому обычаю.

Поблизости промычала корова, а в дальнем конце надрывалсяпетух – пастораль... Вот и дорога на причал – широкое пустое пространство междвумя домами. Ольга наладилась было свернуть туда, но Мазур придержал ее:

– Сумку на землю поставь и сама постой...

Осторожно пошел вдоль штакетника, так, чтобы крайний слевадом закрывал его от возможного наблюдателя, если тот примостился неподалеку отберега, на реке. Шаг, еще шаг... Река раскинулась перед его взглядом – далековидно в обе стороны. И никаких соглядатаев поблизости.

Вступил на причал. Пока они спускались с горы, местныемужички не теряли времени даром – на воде легонько покачивались только двелодки, дюралька и деревянная, без весел и без моторов. В деревянной изрядноводы набралось: сразу видно, долго не пользовались... Куда ж это они всенавострились поутру? Когда смотрел с сопки, с дюжину лодок насчитал...

Прошел подальше, к тем плавсредствам, что могли на безрыбьеименоваться «кораблями», потому что были все же малость побольше и посолиднеедеревенских лодчонок. С ненаигранным превосходством «соленого»мореплавателя разглядывал три суденышка. Одно, собственно, представляло собоюпросто большущий катер с жуткого вида кабиной, излаженной неизвестнымконструктором без всякой заботы о гармонии и единой цветовой гамме: обшивкакабины смастрячена из некрашеных кусков дюраля, жестяных листов и алюминиевыхполос, каждый иллюминатор отличался от собратьев размером, а защитного цветадверца рубки могла происходить только от «уазика»-фургона. Мало того, это чудоздешнего судостроения было притоплено, корма ушла в воду столь глубоко, чтосразу ясно: последние года два «яхта» проторчала у причала на этом самом месте,ни разу не снявшись с якоря – иначе моментально потонула бы, окажись под килемхоть фут.