И второе суденышко, сразу видно, давно брошено догнивать –широченная лайба с округлой кормой ушла носом в воду чуть ли не до палубы, иборта, и надстройка проржавели до полной трухлявости, в рубке не осталось ниединого целого стекла. Остров погибших кораблей, честное слово.

Третий кораблик, правда, внушал нешуточные надежды:крохотный буксир, близнец того, что уволок в низовья баржу. Черные борта сширокой красной полосой выкрашены совсем недавно, стекла в рубке чистые,промыты, палуба тоже выдраена на совесть. Даже название имеется: «Таймень»,выведенное белой краской. А на коротком кормовом флагштоке красуется чернаятряпка с «Веселым Роджером». Капитан, должно быть, молодой, вот иразвлекается...

Мазур перепрыгнул на кораблик, заглянул снаружи в рубку.Мама родная, даже штурвал имеется, надо же... Вообще-то, он давеча чересчуррасхвастался перед Ольгой: он бы и смог управлять этакой «Куин Мэри», нопришлось бы сначала четверть часика осмотреться, освоиться, погонять дизель наразных режимах. Это тебе не легковая машина, которую можно мгновенно рвануть сместа. Парадокс в том, что он в совершенстве изучил ультрасовременные типымаломерных суденышек «вероятного противника», а вот с таким патриархом давно несталкивался. И пока он будет ковыряться в рубке, выскочит хозяин судна – вдругживет совсем близко? – шуму наделает... Выйдет совершенно ненужнаяогласка. А кораблик на ходу, хоть сейчас отваливай...

Недолго думая, он решительно направился назад, к дому, гдесидела на лавочке Ольга, поставив рядом сумку. Прошел мимо нее, сделав на ходууспокаивающий жест, завернул за угол и постучал в калитку: пару минут назад,проходя мимо, засек в окне лицо женщины подходящих, то бишь относительнопреклонных лет. Тихо фыркнул, запуская пальцы в нагрудный карман куртки:

– Следствие ведут колобки...

Из конуры выбрался лохматый пес, зевнул, жутко распахнувпасть, и, похоже, задумался – облаять или не связываться в столь прекрасноеутро. Заслышав стук двери, оглушительно взлаял, но сразу видно, проформы ради,показывая, что хлеб даром не жрет.

Хозяйка, крупногабаритная тетка лет шестидесяти, сдеревенской непосредственностью, ничуть не удивившись, пошла к калитке, на ходувытирая руки передником. Мазур уже вертел меж пальцев заранее приготовленноеудостоверение и, едва оказался с хозяйкой лицом к лицу, поднял его на уровеньглаз, подержал достаточно долго, чтобы успела прочесть все, красивоизображенное золотым тиснением. Убедившись, что прочла, распахнул на парусекунд, с небрежной властностью, тут же захлопнул:

– Майор Мазаев, шантарский уголовный розыск...

Он бил наверняка: это в городе обнюхали бы каждую буквочку ипопробовали на язык каждую печать, тамошний народ битый и каждый день читает вгазетах про жуликов в милицейской форме. А крестьяне по старой традиции, идущейеще от царских времен, заранее чуточку пужаются всякого городского начальникасо столь авторитетными корочками... Вот и хозяйка, ручаться можно, ужелихорадочно вспоминает на всякий случай, не виновата ли в чем с точки зрениягубернской власти... Ну конечно, где река Шантара вкупе с таежным отдалением,там и рыбка, там и насквозь незаконные «самодуры» с запрещенными крючками, тами шалости в тайге с ружьишком...

Тетка осмотрительно молчала, памятуя известную поговорку иожидая, пока заговорит незваный гость. Одарив ее дружелюбнейшей улыбкой, Мазурпоинтересовался:

– Как по имени-отчеству будете?

– Дарья Петровна, – настороженно сообщилахозяйка. – Марковы мы... – и явно хотела добавить: «Может, домомошиблись?», но не решилась.

– А не подскажете ли, Дарья Петровна, где мне сейчас найтиморячков с «Тайменя»? «Таймень» – это...

Тетка мгновенно расцвела:

– Ой, да неужто не знаю! Опять у причала торчит?! Так-так,так-так-так...

Лицо у нее вмиг стало не просто спокойным – умиротворенным ирадостным, одухотворенным страстным желанием сделать ближнему своемубезнаказанную пакость. Даже человек неопытнее Мазура мог бы легко догадаться,что случайно напоролся на следы тех самых шекспировских страстей, которыесотрясают отдаленные деревушки не менее регулярно и люто, нежели крупныегорода.

– Вы не по Пашкину ли душу? – тетка совершенноосвоилась с визитером. – Слава тебе, Господи, неужели влип наконец?

– Да как вам сказать... – уклончиво протянулМазур. – Вы кого имеете в виду? Капитана?

– Причем тут Захарыч?! – удивилась она так, словноМазур жил тут лет двадцать и должен был сам прекрасно разбираться в местных сложностях. –Вам же Пашка Шишигин нужен? Кто еще мог «Тайменя» сюда пригнать?!

– Рулевой-моторист... – сказал Мазур наугад (Ну какойэкипаж может оказаться на таком корыте? Капитан да рулевой, не более того...).

– Он! – радостно возгласила Дарья свет Петровна. –Он, злыдень! Вы его не арестовывать, часом, собрались? Может, вам эти нужны...как их по-городскому? Понятые! С полным нашим удовольствием! Старикутолько велю за печкой доглядеть – и пойдемте!

Мазур на ходу придумывал подобие легенды. «Таймень» как двекапли воды похож на буксир, утащивший баржу от причала леспромхоза, от этого истоит танцевать...

– Да вы не утруждайтесь, Дарья Петровна, – поднял онладонь. – Интересно мне, понимаете ли – там в леспромхозе баржи давно сразгрузки уйти должны, а «Таймень» тут отирается...

– Вот я и говорю! – от избытка чувств хозяйка дажеперегнулась к нему через низенькую калитку. – Взял моду, оболтус, подевкам на казенном буксире разъезжать, как на мотоцикле! И добро бы подевкам... Любка тоже хороша: когда Степа к ней по-серьезному, нос воротит, акак этот обормот в окошко заскребется... У него ж таких – по всей реке,поматросит и бросит, а Степа ей хозяйство вмиг наладит, он у насобстоятельный...

– Сын? – сочувственно спросил Мазур.

– Племяш. Хоть и годки с Пашкой, а парень степенный, нечета... К хозяйству руки как раз нужным концом и повернуты. Это вам не бревнатаскать взад-вперед... Я, конечно, понимаю, времена нынче неописуемые, непришей-пристебай, да все равно должна ж быть управа за такие штучки? Зряказенную горючку жечь... Любка тоже хороша: один раз обожглась, пора бы ипоумнеть. Ох, я б ей ворота по-старинному дегтем изгваздала, да Степа, чегодоброго, рассвирепеет, не посмотрит, что родная тетка...

– А Захарыч, значит, приболел? – уже увереннее спросилМазур.

– То-то и оно! При нем Пашка потише озорует, опасается... Астоит Захарычу с ревматизмом слечь да оставить на Пашку буксир – готово дело!Вас, может, проводить, товарищ начальник? Я б мигом...

– Не надо, – веско, с расстановкой сказал Мазур, пославей крайне многозначительный взгляд. – Вы мне только дом покажите...

– А во-он! Третий за колодцем, зеленые ворота ведите? УЛюбки собаки нет, смело заходите... она-то сама ничего такого не натворила?