– Накрыть на стол!.. Если все повернулось такпо-артански, то нам следует все же промочить горло. Все сроки сокращаются!Выходит, герой волен идти на поиски хоть сегодня… но мы должны помочь, чемсможем. Область, о которой он говорит, в самом сердце гор, в недоступном месте.Надеюсь, Придон, ты знаешь какие-то приметы того храма, иначе искать придетсядолго… К тому же тебе туда добираться годы. Не думаю, что этого жаждешь, хотя яслышал артанскую поговорку, что счастье не в самом счастье, а в пути к нему…Ха-ха!

Он захохотал, явно находя такую поговорку глупой и забавной.Старый маг бросил короткий взгляд на Придона.

– Но что можно сделать?

Придону почудилась некая подсказка тцару. Тулей кивнул.

– Если герой доедет до заставы Трех Мечей, то оттуда мыперевезем его на драконе через горы.

Горасвильд ахнул.

– И раскрыть врагу наши тайны? Тулей поморщился.

– Какие тайны за один перелет? А драконы летают и надАртанией. Решено! Как только он будет готов, сразу же волен к заставе…

– Я волен хоть сейчас, – ответил Придонтвердо. – Как только увижу Итанию. Горасвильд вспылил:

– Да как ты смеешь, дерзкий, ставить условия самомувеличайшему из властелинов…

Он наткнулся на твердый взгляд тцара, поперхнулся, сник.Тулей кивнул.

– Резонно. Эй, позвать Итанию!

Снова незаметный человек выскользнул за двери. Барвник темвременем наклонился к Придону, втолковывал настойчиво:

– Мы не враги, понимаешь?.. По крайней мере, сейчас.Ибо добываешь обломки меча для нас, для Куявии. Понимаешь? Так что наша помощь– настоящая. Мы в самом деле хотим, чтобы ты сумел добраться до цели. И чтобысумел вернуться. Потому мы берем на себя то, что знаем лучше. Тебе не надоискать дорогу – тебя доставят к самой границе земли дивов.

Горасвильд ядовито улыбнулся.

– А уже дальше, как сам хотел, ножками, ножками. Придонне повел в его сторону и бровью. Барвник поморщился, сказал настойчиво:

– А потом… потом на то же место снова пришлем дракона.На нем и вернешься в Родстан или в Родень. А уже оттуда сюда, в Куябу.

И снова увижу Итанию, мелькнуло в голове Придона. И онаувидит, насколько я силен и отважен. Увидит, что я сделал то, о чем другиетолько трусливо мечтают.

Сердце внезапно затрепыхалось. Прямо в зале восходит солнце,но никто ничего не видит, тело бросило в жар, будто прыгнул в горячую воду,глаза безумно шарят по всех трем дверям, и тут наконец одна отворилась, Итаниявошла… вплыла… внесло ли ее волшебство – он не заметил, только видел ее, слышалее, а в нем снова говорил неведомый бог, в голосе которого мощи больше, чем –страшно вышептать! – чем в могучем гласе грозного и яростного бога войны,сражений, побед и воинской славы.

Итания присела рядом с отцом, глаза ее смеялись, Придонслышал ее чарующий голос, в нем самом пели райские птицы, а от восторга он могбы взлететь и кувыркаться под сводами. Итания посматривала на него сперва сострахом, потом с изумлением, наконец он понял, что она слушает его безумныеречи с непонятным огоньком в глазах.

Он сам не понимал, что говорил, а иногда и вовсе не слышал,голос бога слишком силен, а слышно было только стук сердца да грохот крови вушах. Но его слушали, даже старый однорукий маг, которому такие речи должныбыть вовсе омерзительны и богохульны, слушал, однажды даже кивнул, только глазаоставались темными, как лесные озера ночью.

Затем солнце померкло, повеяло стужей по обнаженной коже. Онощутил, что Итания покидает их раньше, чем она поднялась, никто еще не заметилпотери, а его грудь пронзили тысячи ножей, Итания это как-то поняла или ощутилаего боль, он уловил в ее глазах сочувствие… потом она исчезла.

Остальные даже не заметили переход знойного дня в темнуюночь, переговариваются, поднимают кубки, хрустят орехами, едят холодное мясо ирыбу, как из тумана донесся голос Тулея:

– Ну что, Придон, ты видел Итанию. Принеси весь меч –ты ее получишь. Но… если ты уже знал, где рукоять…

Выплыло лицо грозного тцара Куявии. Тулей сидел в кресле,откинувшись на спинку, могучие длани на широких подлокотниках, в правой рукечаша с остатками красного вина. В глазах насмешливое любопытство.

Придон страшным усилием воли, даже затрещали нити Души,выдрался из сказочного мира в этот, грубый, неустроенный, кивнул:

– Знал.

Даже голос ему показался хриплым, грубым и неестественным,ибо только что говорил с Итанией на небесном языке богов, который ей, конечноже, ведом по крови, по рождению.

Тулей насупился, глаза сердито блеснули из-под густыхкосматых бровей.

– Тогда чего понесло в старый храм?

– А я любопытный, – ответил Придон, ибо куявы –враги, а врать врагам – это не врать, а благородно вводить в заблуждениепротивника. – Хотел посмотреть, что за боги правят Куявией.

Он в очередной раз оскорбил всю Куявию, вроде быненамеренно, он-де тупой варвар, не понимает разницы, однако теперь и Тулейуловил намек, посмотрел подозрительно. Придон сделал каменное лицо и выдвинулнижнюю челюсть. Тулей усмехнулся и больше не проронил ни слова.

Барвник поманил Придона к окну. Заходящее солнце красиво истрашно позолотило красным огнем каменные плиты площади перед дворцом. Поступенькам вниз побежали поджарые воины. Навстречу одетые в дворцовую одеждуюноши бегом вели под уздцы уже оседланных коней. Гонцы позапрыгивали с разбега,ловко и красиво, вроде бы и не куявы, как стремительные стрижи унеслись всторону распахнутых врат.

Барвник сказал доверительно:

– Через два дня будут на заставе. Оттуда дадут знатьгонцам драконов.

– Я готов ехать сейчас, – сказал Придоннетерпеливо. Барвник взглянул на заходящее солнце. Багровые лучи уже залиликрыши дворцовых строений красным тревожным огнем.

– Куда ночью? – сказал он мирно. – Все равнопридется вот так же застрять на заставе. Не всякий дракон позволит сесть наспину чужаку! Пока подберут смирного…

– Смирного мне не надо, – отрезал Придон. Послеразговора с Итанией он чувствовал, что может сам полететь впереди дракона,указывая этой крылатой ящерице дорогу. – Мне надо быстрого! Чтобы летелпрямо к цели.

– Кто летает прямо, – пробормотал Барвник, –дома не ночует… Впрочем, что будет, то будет. Отдыхай! Завтра трудный путь.

Угодливый Черево повел Придона через тот же галдящий изаполненный гостями общий зал с пирующими. Придону показалось, чтомогущественный бер посматривает на него опасливо, а кланяется ниже, чемкланялся раньше. Воздух стал еще жарче, несмотря на полночь, увлажнился от потаи нечистого дыхания. Сильно пахло распаренными телами. Придон, окинув быстрымвзглядом всю эту пеструю толпу, сразу понял, что здесь так и не вылезали из-заобильно накрытых столов.