Кавалькаду он догнал быстро. Все внимательно слушали Делию,а она рассказывала:

– …и когда королю предсказали, что он будет поражен на балуударом в сердце, сам он лишь посмеялся, потому что был совершенно бесстрашнымчеловеком. Но начальник тайной полиции обязан относиться серьезно решительно ковсему, когда речь заходит о жизни монарха. Начался бал, где ликторов вмаскарадных костюмах было едва ли не больше, чем гостей. Короля опекали искуснои неустанно, не отступая ни на шаг, отчего то и дело происходили разные мелкиенедоразумения. Бал близился к концу, а злоумышленник все не появлялся. И тутвошел курьер с письмом. Любимый и единственный сын короля погиб на попавшем вшторм корабле. Король рухнул, как подкошенный, и в ту же ночь скончался…

– Это сказка? – спросил Сварог.

– Это правда, – ответила Делия. – По крайней мере,именно так хронист описывает конец династии демурских Рогесов…

Потом Шедарис вспомнил про одного своего дружка из ВольныхТопоров, которому было предсказано, что смерть он примет от кошки. Кпророчеству дружок отнесся с величайшей серьезностью, ни за что неостанавливался в доме, где были кошки, более того, со временем пошел дальше,стараясь прикончить любую мурлыку, имевшую несчастье попасться ему на глаза, зачто в конце концов заработал среди своих прозвище Кошкодав. Несмотря на всепредосторожности, Кошкодаву все же случилось раньше срока отбыть из нашегомира, когда во время пустячной стычки в крохотном городишке на голову емурухнула тяжеленная вывеска трактира «Синяя кошка»…

Капрал склонен был считать, что от судьбы не уйдешь (правда,больше всего его удручало, что сделанное ему предсказание лишено всякойконкретности), Леверлин придерживался иной точки зрения, и они долгозабрасывали друг друга соответствующими примерами из жизни и из книг, но так иостались каждый при своем убеждении. Мара непочтительно оборвала ученый спор,заявив обоим, что они, по крайней мере, точно знают теперь, какой образдействий следует избрать, чтобы побыстрее покончить счеты с жизнью, будепотеряют к таковой охоту – одному следует быстренько дослужиться до генерала, адругому – сутки напролет слушать нежные песни, каковые его непременно доканают…

Никто и не догадался бы, что они вышли к Хелльстаду, если быне остатки древних пограничных знаков и укреплений. Несколько тысяч лет назад,в смутную и до сих пор загадочную эпоху забытых потрясений, уже после Шторма,когда лары ушли за облака, а на земле царил сущий хаос, от Хелльстада ждалиужасных нашествий невиданных чудищ. И тогдашние правители пытались обезопаситьсвои рубежи, как умели. Вдоль границы сооружали засеки на много лиг в глубину,рыли грандиозные рвы, возводили длинные стены, магические кромлехи, часовни,сажали завороженные деревья, посвященные забытому ныне лесному богу Даргасу,даже натягивали серебряные цепи и устраивали целые поля серебряныхколокольчиков, звеневших при малейшем ветерке. Время шло, никаких нашествий непроисходило (хотя слухов о вышедшей из Хелльстада одиночной нечисти хватало, ивряд ли все они были сказками), и понемногу успокоившиеся короли переходили кболее насущным делам вроде войн с соседями и усмирению то бунтующих крестьян,то разгулявшихся баронов. Рвы и часовни пришли в запустение, засеки сгнили исгинули без следа. А серебро частью разворовали, частью успели вернуть в казну.

Остатки такого рва они сейчас и увидели – заросшую травойканаву с оплывшими краями, уардов в полсотни шириной и глубиной в локоть, неболее. Слева возвышался покосившийся менгир со стершимися остатками то линадписи, то ли магического рисунка-оберега, а рядом – наполовину вросшие вземлю плиты рухнувшего строения, заросшие зеленым лишайником. Канава тянулась вобе стороны, насколько хватало взгляда. А по другую сторону – те же сосны, теже тисы, плавно поднимавшаяся вверх долина, а за ней – поросшие лесом округлыехолмы и голые скалы. Пейзаж, где демонического и зловещего было не более,нежели в канцелярии равенского департамента освещения улиц.

Сварог оглянулся на спутников. Их лица не выражали ни особойбравады, ни особого страха – просто все тягостно напряглись в ожиданиинеизвестных опасностей. Кто знает, кому было неуютнее: им, ногой туда неступавшим, но с детства привыкшим считать Хелльстад воплощением зла, илиСварогу, убравшемуся оттуда живым, но едва не наделавшему в штаны при общении сглорхом. Одна Мара, получившая чуточку иное воспитание, во всем блеске неведавшей смерти юной беззаботности нетерпеливо теребила поводья.

Медлить далее было глупо, назад все равно не повернуть, иСварог первым тронул коня, бросив:

– Ну, с богом, что ли…

Пересек ров. И ничего не произошло. Он даже засомневался вглубине души, что перешел границу. Но сомнения тут же рассеялись, стоиломимоходом глянуть на кроны сосен. По обе стороны рва росли могучие сосны – итени от них падали навстречу друг другу. Оглядевшись внимательнее, Сварог снеприятным холодком под сердцем обнаружил, что его собственная тень протянуласьнавстречу тени Мары, первой двинувшейся за ним. Он смотрел во все глаза – нопрозевал неуловимый миг, когда тень юной всадницы изменила направление на стовосемьдесят градусов, протянувшись к солнцу, светившему Маре в спину.

– Видел тени? – спросила Мара, подъехав.

– Видел, – угрюмо сказал Сварог. Остальные тоже всевидели, но ехали, словно ничего не произошло.

– Куда теперь? – совсем буднично спросил Шедарис, когдаони на пару ферлонгов[42] углубились в таинственные земли.

Сварог огляделся, прикинул направление по солнцу и махнул всторону скал:

– Туда, пожалуй…

– Может, сначала подеремся? – спросила Мара.

– С кем это?

– А вон с теми назойливыми типами.

Сварог оглянулся, зло сказал сквозь зубы:

– Ну, это меня уже достало…

По другую сторону рва стояла тесно сбившаяся кучкавсадников, человек двадцать. Половина – в форме синих мушкетеров, которуюСварог начинал уже тихо ненавидеть, половина в зеленых с желтым шитьем мундирахпограничных егерей. Почти все они были без шляп – несомненно, часть большегоотряда, отполовиненного пусть недолговечным, но свирепым и тяжелым в общенииколдуньиным волком. Колдовство бабки-гусятницы дало сбой – они все должны былиостаться в той ложбине с порванными глотками или, по крайней мере, лишитьсявсех лошадей. А они прошли. Причина, скорее всего, в Арталетте – в том, что заней стоит…

Арталетта стояла впереди, у самого рва, яростножестикулируя, взмахивая плеткой, но не похоже было, что ее пылкие речи истрогие приказы двигаться вперед находят горячий отклик в массах. Со стороныпротивника последовало несколько выстрелов, вслед за чем на границе вспыхнулиослепительно огненные шарики и тут же погасли. Свиста пуль беглецы так и неуслышали – Хелльстад, судя по всему, умел защищаться от направленного извнехамства. Сварог кивнул Маре. Она выхватила пистолет и наугад выпалила. Еще одиногонек полыхнул и погас точнехонько на границе.