Вскоре все хорошо рассмотрели, что там белеет впереди, ноконей не придержали, подъехали вплотную. Череп, лежащий у скалы, в точностипоходил на человеческий, но был повыше любого всадника и напоминал скорее дом,возведенный окончательно спятившим зодчим. На левом виске зиял пролом, куда могбы протиснуться человек. Других костей поблизости не видно.

– Вот вам и легенды о великанах, – сказал Леверлинтихо. – Не на пустом месте изощрялась фантазия…

Сварог попытался представить этого гиганта живым – а заоднои неизвестного врага, проломившего череп. Образ получался неуютный ижутковатый.

Мара, вынув ногу из стремени, непочтительно постучалакаблуком по толстенной грязно-желтой кости. Череп ответил глуховатым эхом,словно треснувший колокол. Он покоился на земле прочно, как каменная стена, иСварог кивнул в ответ на вопросительный взгляд напарницы, ему самому былоинтересно. Мара ухватилась обеими руками за верх глазницы, гибко изогнулась иногами вперед прыгнула внутрь. Видно было, как она ходит там, оглядывается,нагибается. Вскоре она тем же путем выбралась наружу, взлетела в седло, пожалаплечами:

– Там лежит свинцовый шар довольно грубого литья. Еслисравнить с размерами черепа, очень похоже на великанскую пулю изсоответствующего мушкета…

– С мушкетом сможет каждый дурак… – сказал Бони. – Темболее с соответствующим. А вот у нас в Скатуре лет через пятьсот после Штормаухайдакали такого же дядю, когда он приперся на выгон и стал ловить коров. Иухайдакали простыми деревенскими средствами, какие были под рукой. Старикирассказывали.

– А ты скелет видел? – фыркнула Мара.

– Нет, конечно. Но место, где его закопали, всякий в деревнезнал. Так и звалось – Великаний Лужок.

– А вашим пращурам с молодого вина не привиделось?

– Возможно, и не привиделось, – заступилсяЛеверлин. – Вряд ли такой верзила был один на всем белом свете… Менядругое смущает: неужели ваши пращуры смогли его прикончить цепами и вилами?

Бони ухмыльнулся:

– По правде говоря, наши ему приволокли чан вина, кудазаранее намешали волчьей красавки… Тут же околел, не допивши.

– Ладно, естествоиспытатели, едем дальше, – сказалСварог. – Если начнем устраивать научные диспуты вокруг каждой находки –надолго задержимся…

– Командир, а вот это – находка или вовсе наоборот? –Шедарис произнес это внешне спокойным, безжизненным голосом, он застыл на конев неудобной позе, ладонь медленно-медленно ползла к седельной кобуре. –Вон они, от солнца заходят…

Сварог поднял голову. С стороны солнца по небу надвигалосьжуравлиным клином десятка полтора округлых предметов, и за ними, немногоотставая, скользили по земле их тени. Предметы были огромны – если шли наприличной высоте или с человека ростом – если держались невысоко. Прикинув,Сварог пришел к выводу, что верно второе.

За спиной у него глухо клацнул затвор пулемета.

– Не стрелять, – сказал он яростным шепотом.

Больше всего они походили даже не на отсеченные головы,существовавшие сами по себе, – на гигантские маски, зеленые, синие, грязно-белые.Но чудовищные подобия лиц выглядели живыми: они таращились выпученнымиглазищами, подмигивали, расплывались в гримасах, обнажая квадратные желтыезубы, высовывая широкие, алые, с закругленными концами языки, откровеннодразнились, пучили глаза, отчего на лбу возникали валики морщин, поводилиширокими ушами, похожими на крылья летучих мышей, болтавшимися свободно, какразболтанная калитка на одной петле. С нечистью они не имели ничего общего –разве что вдруг отказало умение Сварога распознавать таковую. И он медлил,поглаживая обух топора.

Затылки у них, успел заметить Сварог, все же были, но головывыглядели сплющенными. Они кружили как-то лениво, недобро облизываясь,откровенно причмокивая с самым гнусным видом, пуча глаза. Казалось, это войнанервов продолжается целую вечность, и Сварог не знал, чего он больше всегобоится – то ли нечаянного выстрела кого-то из своих, то ли внезапной атаки,когда эти твари кинутся вниз и начнется беспорядочная свалка, которойневозможно будет управлять.

Хриплый, трубный голос оборвал немую сцену:

– Эй вы, предъявите подорожную!

Это было настолько нелепо, что Сварог подавился идиотскимсмешком. Пересилил себя и громко ответил:

– А откуда мы знали, что здесь нужна подорожная?

Вверху раздался утробный гогот:

– Она тут и не нужна!

– Что же вы ее тогда требуете?

– А мы ее и не требуем, – заржала другая рожа. –Просто интересно стало – вдруг подорожная у вас есть?

– А девочки у них мя-аконькие, – подхватилатретья. – Мясцо молоденькое…

– И лошади вкусные…

– Да и мужчины не старые, поглодать стоит…

Шедарис не выдержал, привстал на стременах и в сочных,выразительных словах описал все подробности расстройства пищеварения, каковоепостигнет всякого, рискнувшего им пообедать. Головы дружно загоготали, дразнясьязыками, и вдруг, словно вспугнутые воробьи, прянули вверх всей стаей снебывалой синхронностью, снова выстроились журавлиным клином и понеслись прочь,кувыркаясь в воздухе, ухая, визжа и хохоча. Сварог едва разжал пальцы, намертвовпившиеся в топорище. Когда он успел выхватить Доран-ан-Тег из чехла?

– Странно, – сказала Мара. – Ну не испугались жеони нас? Закрутись все по-настоящему, еще неизвестно, кто кого уделал бы.

– Может, они здесь вместо шутов, – сказал Сварог,убирая топор. – Или здешние юродивые именно таковы и есть…

Но сам он в такое верил плохо. И больше всего ему непонравилось, что первая же встреча с обитателями Хелльстада обернуласьоткровенной клоунадой. Такое не бывает без причины в местах, подобныхХелльстаду. Со змеей обстояло совсем иначе, она была страшная, но тупая, а этирожи, несмотря на шутовское обличье, вовсе не выглядели примитивами…

Клубок вопросительно колыхнулся. И Сварог сказал:

– Вперед.

Клубок вел их среди скал весьма заботливо, с человеческимпрямо-таки разумением выбирая легкую для коней дорогу и задавая приемлемыйтемп. Смешно, но на это время клубок и стал командиром, потому что самомуСварогу никак не подворачивалось оказии покомандовать – вокруг было тихо испокойно, и ничто живое больше не нарушало девственной чистоты небес своимвнезапным появлением, и не попадалось более никаких монстров, и окружающуютишину никак не тянуло называть гнетущей. Самая обыкновенная тишина. Это покойноеблаголепие Сварога и раздражало больше всего, он никогда еще не был в стольдурацком положении – радоваться, что нет драки, что его люди целы и невредимы,и в то же время понемногу стервенеть от мирной тишины…

Он даже оживился, когда, обогнув скалу, все увидели впереди,на равнине, что-то сверкнувшее металлическим блеском в лучах уже кренившегося кгоризонту солнца, нечто протяженное, показавшееся бесконечным. Узкая сверкающаяполоса пересекала равнину чуть наискосок, появляясь из-за горизонта и уходя загоризонт. Сварог долго смотрел на нее в подзорную трубу, перебирая сравнения иассоциации. Озарение, как ему и полагалось, полыхнуло словно бы из ниоткуда.Только что его не было – и вот оно, в голове, и удивляешься, как раньше доэтого не додумался.