— Это Пашка, — задыхаясь бросил он.

— Какой Пашка? — Сонный мужской голос сразу жеотправил Пашку в глубокий нокаут.

— Пашка, — дрожащим голосом повторил он.

— Да пошел ты в жопу, Пашка! Ты хоть на часы-тосмотришь, пацан? Совсем офонарели, сволочи, поспать людям не дают.

Короткие гудки довершили картину полнейшего Пашкиногоразгрома, хотя оставалась еще надежда на второй номер. Но спустя несколькосекунд исчезла и она, когда приятный женский голос сообщил Пашке, что «абонентвременно недоступен или находится вне зоны действия сети».

Впрочем, и сам Пашка находился «вне зоны». Об этом емунапомнили голоса, заполнившие каюту. Их опять было три: владелец трубкипроснулся и тотчас же заныл, что мобила, которая до сих пор мирно покоилась вкармане его жилетки, исчезла.

Вот он, час расплаты!

Сейчас они примутся искать чертов телефон и обязательнонаткнутся на Пашку.

И все поймут. Что ж, сегодня рыбам, снующим в Заливе, будетчем поужинать. Пашка отдал бы все на свете, чтобы перенестись сейчас в роднойдом на улице Связи, а еще лучше — непосредственно в вдвойне родной сортир свидом на грядку с кабачками.

Даже дядя Вася Печенкин выглядел сейчас гораздо болеепредпочтительно, и по здравом размышлении Пашка согласился бы и на дядю Васю.Вся его коротенькая и не очень радостная жизнь пронеслась перед Пашкинымиглазами со скоростью электрички Калище — Санкт-Петербург, не остановившись дажепод украшенными вымпелами-рыбинами сводами полустанка по имени Нео. Неостановившись даже на освещенной множеством ослепительных огней станции поимени Лена.

Пашка уже прощался с бабкой, когда услышал рассудительныйголос Лики:

— Да ты его наверняка утопил, идиот.

Утопил — и нечего теперь ныть.

— То есть как это — утопил?

— Блевал ночью? Блевал… Через борт перегибался?Перегибался. Вот он и выскользнул. Ничего, деньги небольшие, новый себе купишь…

— Но…

— Или ты прикажешь нам бросить все, надеть акваланги иискать его на дне? Проще уж тебя туда сбросить… За компанию…

Много себе позволяешь в последнее время!

А Серж у нас руку набил на буре и натиске.

Правда, Серж?

— Да ладно.., ладно… — Голос у Игоря истончился досамой последней возможности. — Черт с ней. С трубой… И правда — новуюкуплю… Просто у меня там телефонная книжка, полторы сотни номеров…

Жалко…

Под причитания Игоря троица испарилась, над Пашкиной головойснова послышались шаги, а яхта набрала ход.

«Посейдон» возвращался.

Он ударился о доски пирса спустя полчаса — ровно в семь,если верить часам на мобиле. А в семь ноль восемь на борту уже никого не было.Выждав еще пятнадцать минут, Пашка покинул гостеприимную каморку и направился квыходу.

Именно здесь его и поджидало главное разочарование: дверьоказалась запертой на замок.

Немного посокрушавшись по этому поводу и даже побившисьглупой головой о переборки, Пашка успокоился. В любом случае время у него есть.А Лене он будет звонить через каждые полчаса. Главное, чтобы в мобиле не селибатарейки.

* * *

…Бычье Сердце вот уже несколько минут переминался с ноги наногу у дверей квартиры Афины Филипаки. Давно пора было посетить эту девицу,жаль, что руки у него не доходили. Но, с другой стороны, сегодняшний деньнельзя было назвать неудачным. Самым главным было в нем то, что он нашелнаконец, что искал.

Не убийцу Ромы-балеруна. Пока.

Но он нашел книгу, которую так настоятельно емурекомендовали сдать в библиотеку. Он нашел ее именно там, где искал: впозабытом и увядшем без хозяина «Лексусе», аккуратно завернутую в кальку. Книгапокоилась в чемоданчике с инструментами, в самом низу. Она не пряталась, нет,она была почти на виду, даже странно, что ее не обнаружили раньше. Впрочем,джип никто досконально не осматривал, он не имел никакого отношения к убийствуВалевского, не был, не состоял, не участвовал.

Книга, а вернее — каталог оказался фолиантом внушительныхразмеров, страниц эдак на шестьсот. И назывался весьма красноречиво: «Все ояхтах». Это было нечто среднее между курсом по навигации, математическимсправочником и сводом таблиц Добрую половину книги занимали приложения: эскизыи фотографии корпусов, парусов, узлов и отдельные детали механизмов. А настранице 786-й Бычье Сердце ждала настоящая удача: именно здесь он обнаружилничего не подозревающее изображение поворотной рулевой колонки.

Изображение почти в точности соответствовало фотографии,которая упала Сиверсу на руки прямиком из заказного письма, адресованногоМельничуку Игорю Владиславовичу.

И было обведено гелевой ручкой.

После длительного изучения каталога Бычье Сердце обнаружилеще несколько подобных обводок: в основном они касались деталей судовогооборудования, но были вещи и вполне экзотические, способные взволновать не однозаросшее шерстью сердце: в основном это относилось к рангоуту и стоячему такелажу.

Но начинать следовало все-таки с поворотной рулевой колонки.С поворотной рулевой колонки и Игоря Владиславовича Мельничука. А перед тем,как заняться им вплотную, Бычье Сердце решил навестить балеринку Филипаки.Промахнуть ее на скорости в 40 узлов и больше уже не отвлекаться на мелочи.

Именно с таким чувством Бычье Сердце откашлялся и нажал натретий снизу звонок с полустершейся надписью под ним:

«В. Е. Филипаки». «В. Е.», очевидно, был папашей балеринки,в контракте с «Лиллаби» она фигурировала как «А. В.». Но до папаши БычьемуСердцу не было никакого дела, даже тогда, когда за дверью раздался осторожныймужской голос:

— Вам кого?

— Афину, — рыкнул Бычье Сердце.

— А вы кто?

— Дед Пихто. — Вот черт, как же ему надоелодекламировать из-за дверей все свои звания, регалии и места работы.

— Ясно. — Голос мужчины слился с лязгомоткрываемого замка, и…

И Бычье Сердце едва не рухнул на площадку.

Прямо перед ним, при полном параде, и даже при погонах, идаже в фуражке, стоял не кто иной, как его закадычный дружок по школе милицииГурий Ягодников. С абсолютно не милицейской, нежной и поцарапанной мордой.

— Ты что это здесь? — пробасил Бычье Сердце, струдом приходя в себя.

— А ты? — в свою очередь поинтересовалсяГурий. — Хотя… Я понимаю…

— А я — ни черта.

— Ясно. Тебе нужна…

— Афина Филипаки.

— Увы. Ее нет…

— Нет? А где же она?