– Нет, я просто спросил, – смутился Мальков, – я как разнаоборот, хотел сказать, что мочить его не надо.

– Вот спасибо, дорогой, – усмехнулся Азамат, – я бы никакбез твоего умного совета не обошелся.

– Нет, ну я в том смысле, что, если они с ним работали, апотом труп найдут, это нехорошо, это сразу может насторожить их, – Мальковсовсем запутался в словах, даже вспотел от волнения. – Я просто хотел сказать,что Цитрус хоть и дурак, а фигура заметная.

– Дураки часто бывают заметней умных, – глубокомысленнозаметил Азамат, Аллах с ним, пусть живет. Ты вот лучше соберись с мыслями иподумай, есть ли у тебя знакомые, которые учились в Институте Международныхотношений с восемьдесят второго по восемьдесят четвертый. Желательно васпирантуре.

– Есть. А что? – не задумываясь, выпалил Мальков.

– Узнай для меня, дорогой, что это за Алиса такая, мне сталоинтересно, кого любил в те годы Карл Майнхофф. Я хочу знать, как у нее теперьдела. Где живет, где работает. Только очень быстро и совсем тихо узнай. Чтобыникто не понял, почему ты вдруг интересуешься.

* * *

Алиса была по-своему права, заметив, что Валерий ПавловичХаритонов ступил на чужую территорию, когда принялся рассуждать о высокихчувствах. Но тут необходимо уточнить: не на чужую, а на ту, которой нет вовсе.Пустота; вакуум. Потому что нет никаких высоких чувств. Если и дано ихиспытывать человеку, то исключительно к себе самому, ни к кому другому.

Человек все и всегда в этой жизни делает исключительно радисебя. Каждый сам себе драгоценен, а другие могут быть полезны, либо опасны,либо безразличны.

Валерий Павлович считал себя достаточно тонким психологом,чтобы понимать не только явные, но и скрытые мотивы, которые движут людьми. Всевполне примитивно: материальная корысть, инстинкт самосохранения, тщеславие.Вот три кита, на которых держится жизнь. Анализируя самые странные,бескорыстные на первый взгляд и вроде бы необъяснимые поступки совершенноразных людей, всегда рано или поздно приходишь к одной из этих отправных точек:корысть, инстинкт самосохранения, тщеславие. Ничего иного человеку не дано.Всегда утыкаешься носом в рыхлое дерьмо человеческих страстей и страстишек,подернутое тонким слоем так называемой морали. И вот в этом дерьме ВалерийПавлович чувствовал себя как дома. Это была его родная, обжитая и знакомаятерритория. Он понимал людей, он их видел насквозь и знал, чего от них ждать.

Он всегда довольно точно мог прогнозировать чужие действия.Однако сейчас, как ни напрягал свои умные многоопытные мозги, не мог ответитьна единственный вопрос: явится Карл Майнхофф в Москву, чтобы увидеть своегоединственного сына, о существовании которого только что узнал, или не явится?

Ну в самом деле, зачем ему это надо? Жил же он одиннадцатьлет без этого белобрысого мальчишки, делал свои дела, прятался, водил за носразведки всех стран, имел при себе Ингу Циммер, и этого было ему вполнедостаточно.

Собственная железная логика подсказывала Валерию Павловичу,что напрасно он ждет Майнхоффа здесь, возле женщины с ребенком. Однакообъективная информация совершенно противоречила его собственной логике. И этопротиворечие терзало душу.

Почему Карл, который никогда не рисковал и умелпроскользнуть сквозь игольное ушко, вдруг так неуклюже, так идиотски засветилсяперед ЦРУ и перед МОССАДом? Из-за ребенка. Полковник не находил иныхобъяснений, а это, единственное, его совершенно не устраивало. Плавать впустоте, в вакууме, который иные именуют областью высоких чувств, отставнойполковник не умел. А учиться в его возрасте поздновато.

На Карла Майнхоффа у полковника Харитонова имелсясобственный богатейший архив, который, вопреки всем правилам, хранился у негодома, теперь уже не в обычной канцелярской папке, а в компьютере, в специальномзасекреченном файле.

Пятнадцать лет назад, когда Харитонову поручили разработкуагента Штази, аспиранта МГИМО, он почти сразу почувствовал, что этот молодойчеловек очень далеко пойдет.

За Штази вообще и за молодым перспективным агентомМайнхоффом в частности стояло много всего. Западная группа войск, расположеннаяна территории ГДР, представляла собой совершенно особую структуру. Внутри этойпрогнившей, развращенной структуры происходили сложные процессы. Дерьмо бродилои переваливалось через край, словно кто-то кинул палочку дрожжей в отхожееместо. Бойкая торговля оружием, поставки наркотиков в воинские части, секретныебазы, на которых осуществлялась подготовка арабских террористов, чтобы потом сих помощью контролировать ситуацию на Ближнем Востоке.

Оружием торговали, как помидорами на рынке. Частопосредниками при продаже крупных партий становились агенты Штази. Таким образомони не только зарабатывали деньги, но получали нечто большее – компромат навысоких чинов Советской Армии, ГРУ и КГБ.

Сотни новеньких автоматов Калашникова, противотанковых ипротивопехотных мин и прочего добра нелегально, при посредничестве Штази,переходили из рук доблестных советских воинов в руки крупных террористическихгруппировок.

По непроверенным данным, Майнхофф был связан сзападногерманскими и французскими неофашистами, с Ирландской революционнойармией (ИРА), с турецкой неофашистской организацией «Серые волки», с исламскимифундаменталйстами, с арабским «Черным сентябрем», даже с «Красной армиейЯпонии».

Список был длинным. Казалось, весь террористический «бомонд»планеты окутан сетью связей этого молодого немца. Харитонов не сомневался, чтопо крайней мере три четверти информации – блеф. С Майнхоффом произошло вот что:он был агентом, но так глубоко внедрился в бандитские круги, что застрял тамнадолго и всерьез. Он как бы вошел в роль, а выйти из нее уже не удалось.

У Майнхоффа имелась черта, совершенно лишняя для человекаего профессии. Он был яркой независимой личностью. А агент должен всегдаоставаться серым пятном. Агент должен быть скромным и обязан подчиняться.

Однако свой врожденный «изъян» Карл с лихвой компенсировалвысоким интеллектом. Он не желал никому подчиняться и давно бы погиб, если быне был таким умным и хитрым. В результате вокруг него, как снежный ком,накручивались самые невероятные слухи и мифы. Некоторые из них он самраспространял, то ли забавляясь, то ли издеваясь над кем-то.

В далеком восемьдесят третьем году майор Харитонов работал втак называемом «жидовском» секторе.

Он занимался израильской организацией Сахнут, котораяразвернула на территории СССР весьма активную нелегальную деятельность.

Агенты Сахнут не только помогали советским евреям,пожелавшим выехать на историческую родину, но и всячески подогревали этожелание в тех, кто еще колебался. Они переманивали крупных ученых, в том числеи засекреченных, устраивали нелегальные побеги из страны, подделывалидокументы, выкрадывали печати и штамповали их на паспорта. В ход шли не толькоденьги и обещания светлого будущего на земле обетованной, но и запугивание,разжигание антисемитизма, распространение слухов о предстоящих еврейскихпогромах. Именно Сахнут стоял в качестве одной из добрых фей-крестных уколыбели национально-патриотического общества «Память».