– Десять минут вашего времени. Подожду вас вонтам, за столиком.

– Но что вам от меня нужно? – Взяв деньги,Дина отсчитала сдачу.

– Прошу вас. Это принесет вам радость.

Дина любила мужчин, а Сэнди был мужчинойинтересным, причем одетым куда лучше, чем те, кого она видела каждый день.Повозившись у прилавка с куриными грудками, Дина налила вторую чашку кофе исказала бармену, что ненадолго отойдет.

У небольшого столика, стоявшего заперегородкой между автоматом по продаже баночного пива и набитым брикетамимороженого холодильником, терпеливо дожидался Сэнди.

– Благодарю вас, – сказал он, как только Динаопустилась на стул.

Ей было лет сорок пять, на круглом лице – грубоватыймакияж.

– Адвокат из Нового Орлеана, надо же, –проговорила она.

– Да. Вы, наверное, не читали, а может, и неслышали об истории на побережье, в которой фигурирует юрист, укравший в своейфирме огромные деньги?

Не дав ему закончить, Дина покачала головой:

– Я ничего не читаю, приятель. Работаюшестьдесят часов в неделю, поскольку со мной живут двое внуков. За ними следитмуж, он у меня инвалид, что-то с позвоночником. Я ничего не читаю, не смотрютелевизор и работаю как лошадь, а возвратившись домой, едва успеваю менятьгрязные подгузники.

Сэнди мысленно выругал себя за вопрос. Какаядосада!

Стараясь быть как можно более кратким, онрассказал Дине о Патрике Лэнигане. Слушала она с интересом, однако в конце заявила:

– Его приговорят к смертной казни.

– Но он никого не убивал.

– Так вы же только что говорили о чьем-то телев его машине.

– Это был уже труп.

– Значит, он все-таки убил?

– Нет. Только украл мертвое тело.

– Гм… Послушайте, мое время закончилось. Яхотела узнать напоследок, какое это все имеет отношение ко мне?

– Тело, которое он украл, принадлежало КловисуГудмэну, вашему дорогому почившему дедушке.

Голова Дины дернулась.

– Он сжег Кловиса!

Сэнди мрачно кивнул.

Глаза женщины сузились, она судорожно пыталасьпривести в порядок мысли.

– Зачем?

– Хотел инсценировать собственную смерть. Этовас устроит?

– Но почему Кловис?

– Патрик был его юристом и другом.

– Другом!

– Вот что, я не собираюсь говорить на темыморали. Все это произошло четыре года назад, и в то время ни вы, ни я ни о чемне подозревали.

Дина забарабанила пальцами по столу. Мужчина,сидевший напротив, производил впечатление человека, опытного в своем ремесле,так что попытка сыграть на любви к деду, похоже, ничего не даст. На кой черткраснеть? Пусть говорит, что ему надо.

– Я вас слушаю, – сказала Дина.

– В глазах закона глумление над трупомявляется преступлением.

– Так и должно быть.

– Подобные дела рассматриваются в гражданскомсуде.

Другими словами, родственники Кловиса Гудмэнаимеют право предъявить моему клиенту иск за уничтожение трупа их деда.

Ага, вот оно что! Дина сделала глубокий вдох,улыбнулась и кивнула:

– Теперь понятно.

Улыбнулся и Сэнди:

– Вот почему я здесь. Мой клиент хотел быпредложить семье решить проблему мирно.

– Что значит “семье”?

– То есть ныне здравствующим родственникам.

– В таком случае я – это семья.

– А как насчет вашего брата?

– Его уже нет. Лютер умер два года назад –наркотики и спиртное.

– В таком случае обратиться в суд сможететолько вы.

– Сколько? – быстро спросила Дина и тут жесмутилась.

Сэнди подался вперед:

– Меня уполномочили предложить вам двадцатьпять тысяч долларов. Прямо сейчас. Чек лежит в моем кармане.

Женщина тоже начала наклоняться к столу,однако, услышав сумму, замерла. Глаза Дины повлажнели, нижняя губа задрожала.

– О Господи!

Сэнди оглянулся вокруг.

– Именно так. Двадцать пять тысяч.

Потянувшись за бумажной салфеткой, онаопрокинула солонку, промокнула слезы и громко высморкалась.

– Всё мне одной? – Голос ее стал хриплым,дыхание участилось.

– Всё вам.

Она прикрыла глаза.

– Мне нужно выпить чего-нибудь холодного.

Трехсотграммовую банку кока-колы Дина осушилаединым духом. Сэнди отхлебывал отвратительный кофе и посматривал напокупателей. Спешить ему было некуда.

– Насколько я понимаю, – проговорила наконецона, – если вы примчались сюда и сразу предложили двадцать пять тысяч, то,выходит, можете дать и больше.

– Вступать с вами в торг мне не поручали.

– Но если я пойду в суд, ваш клиент необрадуется. Вы понимаете, что я имею в виду? Присяжные будут смотреть на меня идумать, будто Кловис сгорел для того, чтобы ваш клиент смог украсть девяностомиллионов.

Поднеся чашку кофе к губам, Сэнди кивнул. Онне мог не восхищаться сидевшей напротив женщиной.

– Будь у меня адвокат, я наверняка получила быбольше.

– Возможно, но на это ушло бы лет пять. К томуже есть и иные проблемы.

– Например?

– Вы не были особенно близки с Кловисом.

– А если была?

– Тогда что помешало вам приехать на егопохороны?

Это тоже потребуется объяснить присяжным. Вотчто, Дина, я приехал к вам договориться. Не хотите – я сажусь в машину ивозвращаюсь в Новый Орлеан.

– Ваше последнее слово?

– Пятьдесят тысяч.