Своим решением искать помощь у Люса Лодж показывал, кому он по-настоящему предан. И это был не президент, который только что назначил его послом. Лодж встречался с представителем враждебного Кеннеди лагеря. Генри Люс был, прежде всего, давним союзником ЦРУ. По свидетельству Грэма Грина, журнал Люса Life помогал ЦРУ сделать «вьетнамских коммунистов» козлом отпущения в деле о террористических взрывах, устроенных ЦРУ в Сайгоне в 1952 г. Помимо того, что он был другом ЦРУ, Генри Люс был еще и врагом Кеннеди. Сразу после стального кризиса в апреле 1962 г. журнал Fortune (выпускаемый Люсом) в завуалированной форме посоветовал президенту от имени американской бизнес-элиты остерегаться «апрельских ид» за свою доминирующую роль в урегулировании кризиса{797}. Передовица Fortune была объявлением войны администрации Кеннеди от лица корпораций и скрытой угрозой лично президенту. Генри Люс и его медиаимперия выражали интересы одновременно корпораций, военных и разведки, которые хотели остановить Кеннеди. Для Генри Кэбота Лоджа консультация с Генри Люсом о том, как вести себя в качестве посла Кеннеди во Вьетнаме, походила на просьбу рассказать ему, как доставить президенту неприятности. Люс был рад услужить.

Он рекомендовал Лоджу читать статьи Чарльза Мора о Вьетнаме в Time. Лодж так и сделал. Его особенно впечатлил аргумент Мора, что предшественник Лоджа на посту посла Фредерик Нолтинг был «слишком слаб» в попытках заставить Зьема заняться реформами. Мор провел яркую аналогию, сравнив Соединенные Штаты и Зьема с «двумя подростками, играющими в “труса”, – летящими на скорости на своих хотродах с форсированным двигателем навстречу друг другу, пока кто-то не испугается и не свернет… Проблема состояла в том, что США выходят из игры быстрее, чем Зьем»{798}.

Лодж загорелся идеей сыграть собственную игру в «труса» со Зьемом. Он знал, что тот не мог даже и надеяться на то, чтобы обыграть Вашингтон. Соединенные Штаты обладали машиной сокрушительной силы по сравнению с зависимым от них правителем. Все, что Лодж должен был сделать, это отказаться иметь какие-либо дела с Зьемом, угрожать переехать его в завуалированной форме на фоне растущего американского политического и экономического давления и при этом самому не «струсить». Если бы гордость не позволила Зьему «струсить», то американская машина с Лоджем, держащим ногу на педали газа, должна была его переехать. Перебравшись в резиденцию посла в Сайгоне, Лодж использовал аналогию Мора об игре «в труса» в качестве основы для создания собственного пособия: «Темы разговоров посла Лоджа и президента Зьема»{799}.

Следуя телеграмме, полученной 24 августа, Лодж показал, насколько он не желает давать Зьему «разумную возможность лишить власти Ню». В ответ на полученные конкретные инструкции он сообщил в Госдепартамент:

«Поверьте, шансы Зьема, отвечающие нашим требованиям, практически равны нулю. В то же время, создавая их, мы даем шанс Ню предотвратить или блокировать действия военных. Такой риск, по нашему мнению, абсолютно не оправдан, так как Ню контролирует боевые силы Сайгона. Поэтому предлагаю обратиться с нашими требованиями напрямую к военным, не сообщая их Зьему»{800}.

Госдепартамент сразу же согласился на предложения Лоджа, усугубляющие и без того катастрофическую директиву. Уже в аэропорту Хайянис-Порта Майкл Форрестол сообщил президенту Кеннеди, что исполняющий обязанности госсекретаря Джеймс Болл, Аверелл Гарриман и Роджер Хилсман одобрили «поправку» Лоджа{801}, которая лишала Зьема какой-либо возможности предотвратить государственный переворот.

Кеннеди вернулся в Вашингтон в ярости, осознав, как его решение было извращено в прошедший уик-энд. «Это дерьмо необходимо остановить!» – в сердцах выпалил он{802}.

Майкл Форрестол заявил, что готов ответить за произошедшее и уйти в отставку. Кеннеди огрызнулся: «Уволить тебя – слишком просто. Теперь у тебя есть долг передо мной, поэтому ты немного задержишься»{803}.

Прежде чем вьетнамские генералы отказались от идеи государственного переворота, Лодж встретился с Зьемом 26 августа. Зьем демонстративно заявил новому американскому послу: «Надеюсь, что мы теперь больше не услышим сообщений о вмешательстве различных разведок США в дела Вьетнама».

Лодж ответил уклончиво: «Я только что приехал. Естественно, что я пока не обладаю всей информацией о том, что здесь происходит. Но я изучу этот вопрос»{804}.

На самом же деле, с момента своего приезда в Сайгон Лодж активно продвигал идею государственного переворота. Через давно работавшего во Вьетнаме сотрудника ЦРУ – полковника Люсьена Конейна – Лодж поддерживал постоянную связь с вьетнамскими генералами. Конейн знал большинство из заговорщиков уже много лет, со времен проведения им диверсионных операций против Вьетминя в середине 1950-х гг. под руководством Эдварда Лансдейла{805}. В течение следующих двух месяцев Лоджа не оставляло чувство досады от того, что он не мог, даже с помощью Конейна, заставить генералов ускорить подготовку переворота. Лодж не видел иных вариантов заставить Зьема вести себя по-другому. Он считал, что чем скорее произойдет переворот, тем лучше.

Кеннеди, наоборот, продолжал надеяться, что Зьем мог бы как-то отказаться от своей политики репрессий и убрать Ню, который скорее всего и был их инициатором. Через госсекретаря Дина Раска президент неоднократно призывал Лоджа проработать подобные альтернативные решения со Зьемом.