Напряженные отношения ЦРУ с Маноло Рэем (подозреваемым в связях с Кастро и союзником Кеннеди) и JURE («фиделизм без Фиделя») обеспечили фон к визиту к известной активистке организации Сильвии Одио «членов JURE» Леопольдо и Анджела, и, самое главное, их друга Леона Освальда. ЦРУ увидело в сильном сближении Маноло Рэя и JURE с президентом риск национальной безопасности. Встреча на пороге дома Сильвии Одио соединила бы человека, изображаемого как убийца Кеннеди, с группой, которую ЦРУ хотело дискредитировать.

Представившись, Леопольдо и Анджел стали активно выражать свое восхищение Амадором Одио, что заставило Сильвию отнестись к услышанному с определенной долей подозрения.

Леопольдо сказал: «Мы хотели, чтобы вы познакомились с этим американцем. Его зовут Леон Освальд». В ходе разговора он несколько раз повторил имя Освальда. Он сказал, что Освальд «активно интересуется кубинским вопросом»{779}.

Сильвия хорошо запомнила этого американца. Он сам представился, сказав, что его зовут Леон Освальд. Как она позже вспоминала сцену на пороге своего дома, Освальд стоял между двумя кубинцами прямо в вестибюле не дальше чем в метре от нее{780}. В то время как Леопольдо что-то быстро говорил, Освальд «большую часть времени просто улыбался», стоя в свете ярких ламп. «Он как-то по-особому ухмылялся, – вспоминала она. – У него была забавная такая улыбка»{781}.

Леопольдо сказал, что они приехали прямо из Нового Орлеана{782}. Все трое были «уставшими, растрепанными и небритыми, словно после долгого путешествия», – вспоминает Сильвия{783}. Леопольдо также сказал, что им необходимо ехать дальше. Сильвия чувствовала, что ей специально рассказывают об этом{784}. Скорее всего, данный визит состоялся 25 сентября – накануне поездки Ли Харви Освальда в Мехико, где он или человек, который выдавал себя за него, впутался в историю с кубинским и советским посольствами. «Поездка», о которой намекали мужчины, вписывается в этот сценарий.

По словам Леопольдо, они приехали к Сильвии, чтобы попросить ее помочь со сбором средств для JURE. Не согласится ли она написать несколько душевных писем на английском с соответствующим обращением к местным бизнесменам? Сильвия оставила это предложение без внимания, ничего не обещав визитерам.

Когда напряженная беседа наконец подошла к концу, Леопольдо дал ей понять, что он еще свяжется с ней. Из окна Сильвия видела, как двое кубинцев со своим американским другом садятся в машину и уезжают.

Через день или два как-то вечером Сильвии, только что вернувшейся домой с работы, позвонил Леопольдо.

Он спросил ее: «Что вы думаете об американце?»

Она ответила: «Я ничего не думаю».

Леопольдо сказал: «Вы знаете, мы хотим представить его руководству подпольного движения на Кубе, потому что он – отличный парень, если можно так выразиться, человек что надо. Он заявил нам, что у “вас, кубинцев” кишка тонка, потому что президента Кеннеди следовало бы убить после случившегося в заливе Свиней, и кто-то из кубинцев должен это сделать, потому что в его руках свобода Кубы»{785}.

Сильвии не нравился этот разговор, но Леопольдо продолжал рассказывать ей о том, что еще сказал этот американец – Леон Освальд.

«По его словам, это достаточно легко сделать. И он рассказал нам как». Леопольдо выругался по-испански, подчеркивая таким образом слова Освальда о том, как легко было убить Кеннеди. Леопольдо добавил, что американец был морским пехотинцем и опытным стрелком. Он «немного сумасшедший»{786}.

Леопольдо повторил то, что он сказал Сильвии, стоя на пороге ее дома, что он, Анджел и Освальд должны уехать. Они очень хотели бы увидеть ее снова, когда вернутся в Даллас{787}. Он повесил трубку, и Сильвия больше никогда его не видела и не слышала.

Три дня спустя Сильвия написала своему отцу в тюрьму о визите этой странной троицы, отметив, что двое называли себя его друзьями. Он ответил, что никого из них не знает и что ей не следует с ними связываться{788}.

А днем 22 ноября 1963 г. в Далласе, вернувшись на работу с обеда, Сильвия Одио услышала по радио об убийстве президента Кеннеди. И хотя радиостанция еще не упоминала имя Освальда, Сильвия сразу же подумала о троих визитерах и о том, что рассказал Леопольдо по телефону о высказываниях Леона об убийстве Кеннеди. И она испугалась. Она начала твердить про себя: «Это сделал Леон! Это сделал Леон!»{789} Когда всех на работе отправили по домам, страх усилился. По дороге к своему автомобилю она упала в обморок и пришла в себя только в больнице.

Когда сестра Сильвии, Энни, в тот день впервые увидела Освальда по телевизору, она подумала: «Господи, я откуда-то знаю этого парня!» Она вновь и вновь спрашивала себя, где она его видела. Ей позвонила сестра Серита и сообщила, что Сильвия упала в обморок и теперь находится в больнице. Энни немедленно отправилась туда.

Когда Энни приехала к Сильвии, она поделилась с ней, что где-то видела парня, которого показывали по телевизору, застрелившего президента Кеннеди, но не может вспомнить где. Сильвия начала плакать. Она спросила Энни, помнит ли она визит тех троих незнакомых мужчин, приходивших к ним домой. И тогда Энни поняла, что не только видела Освальда, но и говорила с ним на пороге собственного дома. Сильвия рассказала ей о последующем звонке Леопольдо и угрозах Освальда убить президента. Энни тоже испугалась. К тому времени Сильвия уже увидела по телевизору снимки предполагаемого убийцы. Она была уверена, что Ли Харви Освальд и Леон Освальд это один и тот же человек, который стоял у ее двери между двумя кубинцами.

Из-за страха за собственную жизнь и жизнь остальных членов семьи Сильвия и Энни поклялись друг другу не сообщать властям, что они знают{790}. Однако друг, который слышал их рассказ, сообщил об этом ФБР. В декабре 1963 г. ФБР опросило Сильвию, но для дачи показаний в Комиссии Уоррена ее вызвали лишь в конце июля 1964 г. Ее доказательства заговора, готовящегося Освальдом, не были из разряда тех, что Комиссия Уоррена слишком жаждала услышать. Как заявил главный юрисконсульт Комиссии Ли Рэнкин автору докладной записки, поддерживающему историю Одио: «На этом этапе мы должны закрывать двери, а не открывать»{791}.