Посидев в кустарнике еще с полчаса, он прикинул диспозицию.Диспозиция была запутанная и туманная. Прежде всего, труднее сталоориентироваться. Раньше он бодро шпарил на юг – или почти на юг, – забираято вправо, то влево, отклоняясь с курса, но твердо зная, что рано или поздноупрется в Шантару, на тысячеверстном протяжении текущую в этих местах с востокана запад; что пройти мимо такого ориентира решительно невозможно, как нистарайся. Теперь же просто не представлял, куда следует двигаться. В доме уФедора он видел прикнопленную к стене на кухне карту Шантарской губернии –самую обычную, купленную в магазине. На ней, конечно, имелся Пижман, картадовольно подробная, но вот переправа, разумеется, не обозначена.И привязаться к местности невозможно. Почти. Если выделить из окружностиинтересующий его сектор, грубо прикинуть направление, то сектор этот займетградусов сорок пять. А это немало, если предстоит переть на своих двоих внеизвестность. Он, конечно, не собирается падать духом – главная неприятность втом, что потеряешь уйму времени, определяясь. Отсюда плавно вытекает:необходимо устанавливать контакт с аборигенами...

Часа четыре они двигались в произвольно выбранномнаправлении: примерно юго-юго-запад, ежели по-сухопутному, а коли по-морскому –зюйд-зюйд-вест. Резко взяли вправо, когда с вершины сопки Мазур усмотрел вбинокль самую натуральную зону, какими здешний край был богат, и немаленькую.Два раза пересекали узкие дороги, а однажды обошли стороной свежую вырубку –лес был сведен на паре десятков гектаров. Появился гнус, но теперь было гораздолегче, помогали импортные антикомариные флакончики, прихваченные у паромщика.

В шестом часу вечера вышли к дороге – раскатанной и довольноширокой, где машины могли двигаться в четыре ряда. Дорога такая, как подсказывалопыт Мазура, просто обязана была вести к немаленькому населенному пункту. АПижман был единственным здесь, отвечавший этим условиям...

Около часа он по всем правилам наблюдал в бинокль,забравшись на склон сопки. За это время на юг (куда они и стремились) прошлодевять могучих лесовозов, КРАЗы, а также две виденных им давеча на паромемилицейских машины, автолавка ГАЗ-53 и красный «Жигуль». С юга – восемь пустыхлесовозов, автозак, два «Урала» с безоружными солдатами (погоны черные,вероятно, саперы) и два «шестьдесят шестых» ГАЗа с эмблемой Министерства почрезвычайным ситуациям.

Все (но главным образом количество лесовозов) наталкивало намысль, что дорога эта либо сама ведет в Пижман, либо где-то вливается в другую,которая опять-таки упирается в желанный Пижман. На эту версию работал и внешнийвид бревен, какими были гружены лесовозы: обработаны так, что могут быть толькопервосортным, предназначенным для валютного экспорта товаром. По воде никто егоне станет таскать – чересчур много барж и буксиров потребуется, машинами не впример дешевле. А погрузить на поезд можно только в Пижмане...

Кратенько изложив все это Ольге, Мазур сказал:

– Голосовать придется...

– А риск есть?

– И еще какой, – утешил он. – Но тащитьсякилометров восемьдесят пешком – еще рисковее, знаешь ли. Потому что, вещует мнесердце, власти уже побывали у паромщика. И надо, пока они не раскачалисьтолком, делать марш-бросок – под свечой всегда темнее...

– Я разве против? – пожала она плечами. –Приказывайте, адмирал...

Стоя на обочине, он чувствовал себя словно бы голым наНевском проспекте. Впервые за все время странствий они столь открыто являлисебя миру, и Мазур старался не думать, что произойдет, если их попытаетсясцапать н е п о с в я щ е н н а ямилиция, – никак нельзя сдаваться властям пока что, эрго...

Первый попутный КРАЗ равнодушно пропер мимо на полном ходу,обдав удушливой черной копотью. Минут через десять так же поступил и второй,хотя Мазур, мгновенно наученный горьким опытом, заранее достал несколькопятидесяток и, держа их веером, старательно махал водиле.

– Что-то не срабатывает финикийское изобретение, –проворчал он, глядя вслед натужно ревевшему лесовозу. – Неужто такиебогатые? Не нравится мне это...

– Может, долларами помахать? – на полном серьезепредложила Ольга. – Или фляжкой со спиртом?

– Мы по-другому сделаем, – после короткого раздумьясказал Мазур. – Деньги не срабатывают, фляжка выглядит непрезентабельно –остается живец с подстраховкой... – И уточнил: – Подстраховка – этоя. Комментарии нужны?

– Зачем? Ты мне только растолкуй, что делать-то...

– Сначала вон туда перейдем, – сказал он. – Таммне гораздо удобнее будет за деревом прятаться... Ага, сюда. Давай-ка в темпекосметику поднови, да погуще... питерских путанок ведь насмотрелась? Курткуснимай, все равно не холодно, и – на сумку ее, пусть валяется. Нет, пистолет вкармане оставь, тут с ним играться не стоит...

Светлая Нинкина футболка была ей велика, но Мазур, обойдявокруг и критически осмотрев, затолкал обнову в джинсы так, чтобы грудьобтягивала должным образом. Перекинул косу на грудь, потуже затянул ремень,отступил на шаг, хмыкнул:

– А похожа...

– Н-да?

– Похожа, – кивнул он удовлетворенно. – Как лапшувешать, сама сообразишь, по обстановке. Не учить же мне женщину, как мужиказавлечь...

Шум мотора с нужной стороны послышался минут через двадцать.Мазур мгновенно отпрыгнул за дерево, присел в кустах. Шел очередной КРАЗ. Ольгавышла к обочине, в указанном заранее Мазуром месте остановилась, замахаларукой.

«Знаю я жизнь», – с мимолетной гордостью подумал он.КРАЗ сразу же притерся к обочине, хлопнула дверца. Обойдя капот, к Ольгевплотную подошел валкой походочкой индивидуум лет тридцати, с довольно короткойпрической. На нем были самые обычные джинсы и черная рубашка, распахнутая нагруди, с засученными рукавами – и везде на открытых взору участках красовалисьразномастные татуировки, выполненные не в пример затейливее, чем те, которымииспачкали Мазура.

Водила, не отрывая от Ольги заинтересованного взгляда,выплюнул окурок сигареты с фильтром:

– Ну, и куда топаем без мамы, лялька?

– В Пижман.

– А до Пижмана-то – под восемьдесят кэмэ...

– Вот я тебя и тормознула, – бесхитростно пояснилаОльга, без особого труда изобразив довольно блудливую улыбку.

– Откуда бредешь?

– С леспромхоза.

– А что там делала?

Ольга прищурилась:

– С другом в бане мылась.

– И пупками, поди, терлись?

– А по-всякому. Ты сам-то куда, в Пижман?

– Ну.

– Подкинешь?

– А что ж друг не подкинул?

– Ужрался друг, – сказала Ольга. – А мне завтра всемь утра на смену выходить.

– Я смотрю, у друга блудень неплох, если такие концыотмахиваешь... Катя. («Заметил наколку, конечно», – констатировал Мазур.)