— Наверное, мне лучше спать в чем-нибудь еще. Дядя Шонподарил мне футболку «Американских моторов».

— У меня есть идея, — сказала Лили. — Давайте-ка все вместепойдем на турнир.

— Дядя Шон просил нас остаться с миссис Фостер.

После вчерашнего разговора он, вероятно, решил, что Лили непридет на игру. Но это означало лишь то, что он все еще плохо знал ее. Конечно,вчера Лили выставила его, а он, не возражая, ушел, но визит родителей убедилее, что любовь важнее любой ссоры.

— Поскорее одевайся, — сказала она Чарли. — А я сообщумиссис Фостер, что сегодня она свободна.

Шон заметил, что без Лили и девочек играет совсемпо-другому. Это показал уже первый удар, хотя Шон делал все, чтобы ихотсутствие не сказалось на его результатах. Они не просто были его зрителями —Шон играл ради них. Когда они смотрели на него, он мог предсказать каждый ударс точностью до миллиметра.

Без них это была просто игра. Игра, в которой он добилсякое-каких успехов, а еще способ неплохо провести день и посмотреть, чем всезакончится.

Камерон изучал положение его мяча на фервее. Мяч лежалидеально — одним ударом его можно было выбить на грин.

— В чем дело? — спросил Камерон.

— Все нормально, — ответил Шон. — Почему ты спрашиваешь?

— Ха! Я видел, как ты бил.

— Он упал туда, куда я целился.

— Потому что ты хороший гольфист и тебе везет, но уже поравзяться за игру всерьез.

Шон наблюдал за Камероном, пока они вместе направлялись кмячу.

— Ты говоришь так же, как твой отец.

Камерон улыбнулся и расправил плечи.

— Да? — Когда они подошли к мячу, он порылся в карманах идостал оттуда индийский пенни, старый талисман Шона. — Я подумал, что он тебепригодится. Так, на всякий случай.

Шон кивнул и взял у него монетку. Камерон хотел, чтобы дядявыиграл, поэтому нужно было приложить усилие и перестать думать о Лили. Ончувствовал себя отвратительно из-за того, как они расстались. Конечно, Шону нестоило набрасываться на нее. Его побудила к этому не злость, а страх потерятьЭшли. Ведь если Шон не кровный родственник Эшли, у него нет никаких прав нанее.

Поэтому Шон и не мог забыть о Греге Дункане. Ониподдерживали приятельские отношения, но после вчерашнего разговора между нимивозникло напряжение.

Отъехав от дома Лили, Шон долго кружил по улицам, размышляянад ее словами. Эту проблему нельзя решить, громоздя одну ложь на другую. Преодолеввнутреннее сопротивление, он направился к Грегу Дункану, у них состоялся долгийи тяжелый разговор.

Этим утром Шон рассказал Камерону о сделке, заключенной сДунканом. Если что-то и помогало Шону продолжить сегодняшний раунд, так этолицо Камерона. С мальчика свалился груз опасений. Теперь он знал, что Эшли непередадут в чужие руки.

— Осталось только доиграть до конца, — заметил Камерон.

Сейчас, глядя на племянника, Шон видел, как повзрослел он заэто лето. Озлобленность исчезла, и, хотя скорбь останется в его душе навсегда,теперь он справлялся с ней, как мужчина.

— Что? — спросил Камерон.

— В каком смысле «что»?

— Ты как-то странно смотришь на меня. В чем дело?

— Ни в чем, — ответил Шон. Потом понизил голос и сказал: — Ягоржусь тобой.

Услышав ответ Камерона, Шон пожалел, что не сказал этогораньше.

— А я — тобой, — сказал племянник.

Хотя Шон лидировал, Дункан выиграл предыдущую лунку, чтодавало ему право первого удара на восемнадцатой. Это была сложная лунка длинойчетыреста ярдов, пара, и Дункану предстояло сделать игл — пройти лунку,выполнив на два удара меньше пара, — чтобы победить.

Первым ударом Дункан отправил мяч вперед на триста двадцатьярдов, и он приземлился в середине фервея.

Впервые за время этого турнира сердце Шона сжалось. Это былнеподходящий момент для нервного срыва. Он посмотрел на лунку, примеряясь к нейи вспоминая, сколько раз успешно проходил ее прежде. Ему хотелось, чтобы Лили идевочки были здесь. Черт, ему хотелось, чтобы Дерек был здесь. Чемпионом былДерек, а не он. Глупо пытаться занять его место.

Шон понял, что удар не удался, в тот самый момент, когдажелезная головка клюшки коснулась мяча. Сразу после этого он увидел, как мячподнимается слишком высоко, а потом падает на раф.

— Два штрафных очка, — театральным шепотом провозгласилкомментатор.

Дункан нагонял Шона; после следующего удара его мяч оказалсявсего в нескольких дюймах от лунки. Зрители переговаривались, предвещая победуто одному, то другому игроку.

Шон подошел посмотреть, как лежит мяч на рафе. Камеронмолчал, но Шон ощущал напряжение, исходившее от него. Шона охватили сомнения.Что, черт побери, он делал? Кем себя возомнил? Дереком Холлоуэем?

Шон опустил клюшку на жесткую траву рядом с мячом. Он видел,как поникла трава и мяч сдвинулся — едва заметно — прикоснувшись к головкеклюшки. Касание было легким, как мимолетный поцелуй. И все-таки мяч коснулсяклюшки.

Вот и все. Правила были жесткими. Он должен сообщить окасании, а это означало штрафные очки.

Никто ничего не заметил. Даже Камерон. Шон мог быпромолчать, вывести мяч с рафа и продолжить игру, что было бы более чемразумно.

Он начал поднимать руку, чтобы подозвать наблюдателя.

— Дядя Шон, — прошептал Камерон, — пожалуйста!

Шон понял, что мальчик видел, как мяч коснулся клюшки. Вгольфе все как в жизни. Тайное всегда становилось явным. Окажись Дерек в такойситуации, он скрыл бы касание. Дерек всегда делал все возможное, чтобывыиграть. «Но это не игра Дерека, — подумал Шон. — Она моя». Он посмотрелплемяннику в глаза и поднял руку. Камерон чуть не заплакал, однако лицо еговыражало восхищение.

Зрители заволновались, когда Шон сам навлек на себя штрафныесанкции. Даже Дункан был изумлен. Шон чувствовал себя удивительно спокойно. Толькочто он одним ударом проиграл турнир.

Потом Шон заметил что-то у ограждения — белое в разноцветныйгорошек. Он выпрямился и рассмеялся.

— Лучше поздно, чем никогда, девочки, — сказал Шон, хотя изнал, что они не слышат его. Их куртки и кепки выделялись в толпе. — Лучшепоздно, чем никогда.

Камерон тоже улыбался.

— Я знал, что они придут.

— Конечно, знал. А сейчас отойди. Мне нужно выбить мяч нагрин.

К чести Камерона, он не выказал своих сомнений. Шон ощутилприлив энергии. Мысль о том, что Лили пришла на турнир, несмотря на горькиеслова, произнесенные ими прошлым вечером, вселила в него уверенность. Он занесв воздух клюшку.