Это был удивительный удар, один из тех, о которых потомвспоминают и говорят годами. Мяч взмыл над рафом, перелетел водную преграду,приземлился на грин и покатился по нему... прямо в лунку.

Зрители пришли в восторг. Направляясь к грину, Шон и Камеронслегка отклонились и приблизились к заграждению, за которым стояла Лили сдевочками.

Лили не сводила глаз с Шона.

— Ты еще можешь победить, — сказала она. — Он пока неударил.

Шон смотрел на Камерона и на девочек, чувствуя, каксогревает его их любовь, и думал о том, что нет ничего лучше этого. Пожалуй,ничего.

— Неважно, — ответил он Лили. — Я уже победил.

За это лето Лили полюбила шампанское и тосты в честьзавершения турнира, которые они поднимали с Шоном Магуайером. Она узнала, что вгольфе победы редки и мимолетны и нет ничего постыдного в том, чтобы прийтивторым.

И все-таки сегодня Лили прошептала: «нет, спасибо» официантув клубе и стала пробираться сквозь толпу, желая найти Шона. После турнирапредставители прессы набросились на него, задавая один и тот же вопрос: почемуон отдал победу в важном турнире какому-то неизвестному игроку.

— Я ничего ему не отдавал, — уверял Шон журналистов. — Онотлично играл и получил то, что заслуживал. А сейчас, извините меня, леди иджентльмены...

Лили смотрела, как он уходит. Ей пришлось поступитьсягордостью, чтобы прийти сюда, но, наверное, для него этого было недостаточно.Она заставляла себя улыбаться, здороваясь с людьми, находившимися в зале дляприемов. Там были ее родители и Вайолет, ходившая вокруг накрытого стола.

Мать положила руку на плечо Лили. Это не было объятие, нонечто близкое к нему. После вчерашнего разговора Лили лучше понимала ее. Онаоглянулась, но Шон уже вышел из зала.

— Пойдемте, поздороваетесь с детьми Кристел, — сказала Лили.Камерон держал сестер за руки. Иногда их откровенное обожание смущало брата, носегодня он выглядел весьма довольным. Лили знала, что причина этого БеккиПилчук: она наверняка не сводила с него глаз всю игру. Бекки былавосхитительна: высокая, светловолосая, после целого лета работы на свежемвоздухе. То, как они держались друг с другом, выражало глубокую нежность, хотяЛили заметила, что Бекки слегка насторожена. Ей хотелось крикнуть: «Не сдерживайсебя! Все это только самообман. Не беспокойся о том, что может случиться,просто будь собой».

Она заметила, что Грег Дункан говорит по мобильномутелефону, стоя на парковке, и поспешила к нему.

— Извините, — шептала Лили, пробираясь по фойе. Она незнала, что скажет Грегу. У него был роман с ее лучшей подругой, Грег, сам тогоне зная, стал отцом ребенка Кристел и одновременно встречался с другимиженщинами — в том числе и с Лили.

— Грег! — окликнула его Лили.

Пока он отключал телефон, его лицо сияло торжеством, ноулыбка исчезла, когда он увидел ее.

— Привет, Лили.

— Поздравляю с победой. И что теперь?

— Спасибо, — ответил Грег. — Слушай, Лили, я...

— Мистер Дункан. — Кто-то протянул ему микрофон. — Расскажите,что вы чувствуете сейчас. Каковы ваши планы? — Вокруг начали собиратьсяжурналисты.

Лили отошла, не желая уподобляться назойливым репортерам. Унее было множество вопросов, но они сильно отличались от тех, которые задавалижурналисты. Ты и Кристел любили друг друга? Она была счастлива с тобой?

Ответив репортерам, Грег вернулся к Лили.

— Кажется, я уезжаю из Комфорта.

У Лили перехватило дыхание. Уезжает?

— Корлисс согласился представлять меня, и я буду играть вКью-Скул всю осень и зиму. Если все пойдет как надо, в следующем году увидишьменя в рейтингах «Пи-Джи-Эй».

Лили пыталась собраться с мыслями. Он уезжает. Новые вопросызакружились у нее в голове. Как ты можешь уехать сейчас? Как насчет твоегоребенка? Это что, ничего не значит для тебя? Сейчас Лили не сомневалась в том,что Грегу Дункану нужно сказать правду.

Повернувшись, она пошла к зданию клуба, но по дорогестолкнулась с Камероном.

— Где девочки? — спросила Лили, не скрывая волнения.

— С Бекки. С ними все в порядке.

— А твой дядя?

Камерон бросил взгляд назад. В отдалении рабочие разбиралиограждения, загружая столбики и канаты в грузовики. Высокая фигура возлепоследнего фервея отчетливо вырисовывалась на фоне закатного неба.

Поскольку Лили так и стояла перед Камероном, раздираемаясомнениями, он сказал:

— Тренер Дункан знает. Дядя рассказал ему вчера вечером.

Лили пыталась что-то сказать, но не могла. Недоверие ииспытанное ею облегчение лишили Лили дара речи. Значит, он все-таки сделал это.Несмотря на то, о чем они говорили прошлым вечером, а может, именно поэтому Шонсказал Грегу правду, а тот все равно предпочел уехать.

Лили взяла Камерона за руку; ей было необходимо прикоснутьсяк нему, прежде чем заговорить.

— Ты в порядке?

С непривычным взрослым спокойствием Камерон осторожновысвободил руку.

— Поскольку Эшли остается с нами, у нас все хорошо.

«И когда этот мальчик успел так вырасти?» — думала Лили,глядя на него.

— Твоя мама была моей лучшей подругой, и я любила ее всемсердцем. Но я не собираюсь оправдывать ее. Она делала ошибки, как и все люди. Аэта ошибка была чудовищной.

— Лили, никто больше не говорит «чудовищной».

Она попыталась улыбнуться.

— Я хочу сказать, что злиться на мать — и на отца тоже —плохо.

— Я любил их, О’К? Это никогда не изменится.

Слезы навернулись у нее на глаза.

— В них было очень много хорошего, в твоих маме и папе.Много любви. Они обожали тебя с того момента, как ты родился. Ты — лучшая частьих обоих, Камерон, ты знаешь это?

Он поковырял землю носком ботинка.

— Да. Понятно.

— Хорошо. Я больше не буду смущать тебя. — Лили посмотрелана того, кто стоял на фервее.

— Мне пора.

Камерон едва заметно улыбнулся.

— Конечно. Мы присмотрим за девочками.

В лучах закатного солнца Шон казался волшебным сновидением,и Лили не решалась заговорить с ним, боясь, что она проснется и он исчезнет. НоШон повернулся к ней, и она почувствовала себя дурочкой. В ее жизни не быломомента реальнее, чем этот.

— Ты был занят, — сказала она.

Шон сунул руки в задние карманы джинсов.

— Ага.

— Тебе следовало сказать мне. — Лили хотела упрекнуть его,но в ее голосе звучала радость.