— О чем?

— Об Эшли, — ответил он. Они с Чарли редко касались этойтемы. Сейчас, глядя в ее удрученное лицо, Камерон подумал, что, может быть,зря. Вдалеке прогремел гром. Чарли придвинулась к Камерону. Ее маленькиешлепанцы издали характерный звук. Сейчас она казалась ему совсем маленькой инапуганной. Камерон взял сестру за руку.

— Это тренер Дункан, да? — тихо, но отчетливо спросилаЧарли.

Камерон обмер. Он уже собирался сказать, что не понимает, очем она говорит, но не хотел больше лгать. Почему вообще люди лгут детям? Онивсе равно все узнают, ведь их невозможно обмануть. Кроме того, Камерон ужеслишком долго держал это в себе. Он любил гольф, но ненавидел Дункана. И всееще не знал, как выпутаться из этой ситуации. Рассказать все Шону? «Я не хочу,чтобы Дункан был моим тренером, поскольку моя мать спала с ним». Простоневероятно сообщить об этом брату собственного отца.

Во рту у него пересохло.

— Не беспокойся об этом, — сказал он.

Чарли посмотрела на брата, потом перевела взгляд на двор, покоторому гулял ветер. Первые капли дождя упали на дорожку. Крошка сновавернулась с мячиком, и Камерон швырнул его изо всех сил, давая выход ярости.Мяч улетел на соседний двор, и Крошка не могла добраться до него. Они видели,как ее хвост торчит из высокой травы у забора. Она бегал вдоль него в поискахмяча.

— Я знаю, это правда, — сказала Чарли.

— Слушай, а... ну, когда ты узнала?

— Мама сказала. Тогда, в апреле.

Камерон вспомнил о результатах анализа крови, которые нашелв машине — они были датированы первым понедельником апреля. Он не знал, какотреагировала на них его мать. Это потрясло ее, или результаты лишь подтвердилито, что она и так знала?

— Она что, сказала тебе? — изумился он.

— Вряд ли она хотела говорить, но ей было очень грустно, иона все мне рассказала.

Камерон вдруг страшно разозлился на мать, но сейчас ему нена кого было излить эту злость.

— Я боюсь, что тренер Дункан заберет у нас Эшли, — сказалаЧарли.

— Этого не произойдет. Она наша сестра и останется с нами,чего бы это нам ни стоило.

Крошка, пофыркивая, подбежала к крыльцу и бросила мяч у ихног.

— Это же другой мячик! — воскликнула Чарли.

— Точно. — Камерон поднял синий резиновый мяч. — Какаяразница! Мяч — это мяч. — Он не бросил его, а зажал в кулаке и притянул к себеЧарли. Пропустив Крошку вперед, они вошли в дом. Через секунду мелкий градзастучал по крыше. Едва они закрыли за собой дверь, как началась гроза. Насыпаяв миску хлопья для сестры, Камерон чувствовал удивительно спокойно. Ему большенезачем было каждую секунду беспокоиться о своей семье. Он и не беспокоился.Теперь у него был план.

Лили никогда не приглашала Шона к себе домой. После того,что произошло минувшим летом, это казалось странным. Этот человек стал ей такблизок, как никто другой, пожалуй, даже Кристел. Он знал о ней то, чего не зналникто, порой даже сама Лили.

Что ж, пора. Вайолет предложила взять к себе Чарли и Эшли наэтот вечер, и девочки пришли в восторг от того, что вернутся в автофургон. Ктому же теперь там были другие дети, с которыми можно было поиграть. Камеронпошел куда-то с Бекки; теперь она официально считалась его девушкой. Поэтомукогда Шон позвонил, чтобы договориться о встрече, Лили пригласила его к себе —в свой дом, в свое сердце.

А сейчас, посвятив весь день уборке, она устала доизнеможения. Но все же примерила и отвергла четыре наряда. Как одеться, когдахочешь сказать мужчине, что любишь его?

Лили остановилась на розовом платье без рукавов и не стянулаволосы в хвост: Шону нравилось, когда они падали свободно. Поставив вхолодильник упаковку из шести банок пива, Лили начала ходить из угла в угол,нервно потирая руки. Она должна быть готова к любому ответу. Возможно, онотвергнет ее. Ведь Шон никогда не говорил ей о любви. Не исключено, что ихотношения основаны только на общем беспокойстве о детях. И на сексе, конечно.Лили, как подросток, постоянно размышляла о том, что настоящая любовь — нечтобольшее. А что если нет?

Как это глупо! Ей не следовало этого делать. Еще несколькомесяцев назад жизнь Лили точно соответствовала ее планам. Но после смертиКристел в нее вошли Шон и дети, и Лили выпустила из рук поводья. А теперь это?Неужели она действительно хочет открыть ему душу? Это безумие!

Ходя по комнате, Лили остановилась перед фотографией врамке, запечатлевшей ее и Кристел на скале Хайстек. Их улыбающиеся лица сблестящими глазами вдруг показались Лили такими юными, словно это были вовсе неони. И тут горе вновь обрушилось на нее, как удар молота. Она чувствовала тоже, что и в то утро, когда Шон сообщил ей об аварии. Лили обхватила себя рукамии присела, ощущая физическую боль. Иногда с ней уже бывало такое; стоилоподумать, что она свыклась с утратой, и тоска налетала, как ураган.

Услышав стук в дверь, Лили вскочила и быстро вытерла глаза.Нет, она не сумасшедшая, поэтому не скажет, что любит его. Это только осложнитситуацию.

Шон казался рассеянным; он поцеловал ее мимоходом, словноего мысли где-то витали. Всмотревшись в него, Лили поняла, что дело совсем не врассеянности.

— Нам надо поговорить. — Шон прошел в гостиную и будтозаполнил собою дом.

Что ж, хотя это едва ли подходящий момент для романтическихпризнаний.

— Садись, — сказала она, не желая выпускать из рукинициативу. — Я тоже хочу поговорить с тобой.

Он опустился на диван, но не откинулся на спинку, напротив,Шон наклонился вперед, как тренер, сидящий на скамье у игрового поля, положивруки на колени и соединив пальцы. Вид у него был хмурый.

— Все в порядке? — спросила Лили. Дурацкий вопрос. Что-то навернякане так. Может, он сейчас сообщит, что бросает ее ради двойняшек-фотомоделей илиофициантки из ресторана «Хутерс». Она ждала, перебирая в уме возможныеварианты.

— Камерон рассказал мне кое-что, и думаю, ты тоже должназнать об этом.

Новые варианты закрутились в голове Лили. Их было несметноемножество.

— Что же?

— Он сказал... в общем, он знал об этом еще до аварии. Дерекне... не был отцом Эшли.

Этого Лили не ожидала, поэтому издала удивленный возглас.Мир Лили рушился. Перед ней сидел человек, которого она любила, и говорил то,от чего все могло измениться. «Нет, — подумала она. — Нет».

— Ты знала об этом? — Шон, прищурившись, внимательно смотрелна нее. Лили с отчаянием увидела, что его лицо выражает подозрение и недоверие.

— Это ложь!

Шон обвел взглядом комнату, задержав его на фотографии, гдесмеющиеся Лили и Кристел обнимали друг друга.