Он поймал себя на том, что все чаще думает о себе только како волхве. Когда изгнали из Леса, в первые дни все мысли были как выжить,уцелеть, но окреп и оброс мускулами быстро, сумел перевести дух, пристолкновении с киммерами обнаружил в себе магию, а после Гольша спешно училсяуправлять этой огромной мощью…

Мрак завозился, распихивая друзей и устраиваясь удобнее,сказал предостерегающе:

— Олег, что-то ворона поглядывает на мои ноги. Кинь ей впасть что-нибудь.

— Что?

— Возле тебя ломти мяса. Когда кончатся, бросишь Лиску.

Лиска наградила оборотня негодующим взглядом. Олег ответилрассудительно:

— Птицы на лету не жрут. Ласточки да стрижи — да, а крупные— никогда.

— Мелкие и гадят на лету, — буркнул Мрак. — А эта, если…убьет внизу. Может, почесать где? Ежели вздумает почесаться сама? Тебе хорошо,только штаны потеряешь, а крылья у тебя хоть из бычьего пузыря… а вотблагородные волки летать не пробовали.

— Вряд ли чешется на лету, — сказал Олег без уверенности. —Хотя, конечно, под нашими задницами должно уже свербить. Да и вши переползли,тут теплее.

Лиска пискнула, приподнялась, пыталась лететь, стоя наполусогнутых. Ветер трепал ее короткую юбочку, загорелая кожа пошлапупырышками, словно на лапах худого гуся. Олег, не глядя, подгреб ее ближе. Егорука была толстой и туго перевитой жилами.

Внезапно воздух стал влажным, сырость проникала под одежду.Таргитай раскрыл глаза, вытаращил как лягушка. Вокруг было белым-бело, словноплыли в молоке. По влажному воздуху шлепали намокшие крылья, концы перьевтерялись в странном тумане.

Птаха пошла по кривой вниз. Через просвет выступила залитаясолнцем песчаная равнина. Над головой клубился белый поток облака. Мракзавозился, сказал сварливо:

— Олег, пусть лучше прет поверху. Сам говорил, что такбыстрее!

Таргитай распахнул рот:

— Над облаками? Разве так можно?

— Мы на Змее летели, — напомнил Мрак. — Ты, правда, спал.Сколько в тебя сна влазит? Ты не пробовал в барсука перекидываться? Или вхомяка?

Таргитай ответить не успел, Олег тревожно вскрикнул:

— Там еще одна идет наперерез!.. Здоровая, как сарай у бабкиБоромирихи.

Наперерез летела крупная птица. Уже видны были мощныекогтистые лапы, прижатые к пузу, странно блестящему, будто покрытому крупнымиперламутровыми пластинками. Птица неотрывно смотрела в их сторону, уже видныбыли красные горящие глаза. Клюв чуть приоткрылся, блеснули редкие острые зубы.

— Никак подраться хочет, — сказал Мрак с беспокойством.

Лиска, не отрываясь от Олега, на ощупь хлопала ладонью,отыскивала лук и стрелы. Губы ее шевелились, но ветер срывал слова, уносил.Птица шла наперерез.

— Ежели самец, то будет драться, — сказал Мракрассудительно. — Ежели самка, то драться, видать, не станут. Олег, это петухили курочка?

— Пусть Таргитай проверит, — огрызнулся Олег. — Он у насзнаток по бабам.

— В перьях? — удивился Таргитай. — Как я проверю?

— Полезь, загляни ей под хвост, — предложил Мрак.

— Ну да!.. А вдруг она…

— Не станет, не станет. Лезь!

Таргитай опасливо смерил взглядом расстояние до хвоста,поежился:

— Пусть Олег. Он заглянет, не слезая с шеи. Он и не томожет!

Мрак взял свой гигантский лук, пригнулся, выдерживая напорветра, сказал неожиданно рассудительно:

— Начнут играться, нас вовсе стряхнут к такой маме. Я видел,какие штуки выкидывают воробьи…

Олег резко повернул летающего зверя, другая птица пронесласьна расстоянии вытянутой руки. Отвратительный запах забил дыхание. Мракпридержал стрелу, не успев выстрелить, что оказалось кстати: Олег началподнимать Рух кругами, другая птица кинулась следом. Мрак тщательно прицелился— ветра уже не было, — звонко щелкнула тетива.

Раздался вопль ярости. Металлическое острие скользнуло поголове, содрав полоску кожи. Капли крови сдуло. Мрак тут же выпустил еще двестрелы. Олег держал Рух в неподвижности, она парила, растопырив крылья. Третьястрела ударила острием в глаз, на миг вздулся огромный пузырь, лопнул, а извпадины, где поместился бы кулак Мрака, брызнули крупные капли. Птица каркнулатак страшно, что даже Мрака прижало к жестким перьям. Рядом шумно дрожалаЛиска, цокотала как белка зубками.

Птица круто ушла вниз, а их птаха Рух победно, такпоказалось Мраку, сделала широкий круг, потом суматошно заляпала по-куриномукрыльями, набрала скорость и понеслась дальше на север.

— Нам бы спасибо сказала, — пробурчал Мрак. Он вытер красноелицо, где встречный ветер мгновенно высушил пот. — Ишь, какую дуру отогнали!

— А если это был ее парень? — спросил Таргитай невинно.

Лиска все возилась, прижималась к широкой спине волхва,умащивалась. Таргитай посочувствовал:

— Потерпи. Уже скоро. А ежели поблевать, то предупреди —отсяду.

Лиска была зеленая, часто подпрыгивала, словно внутри скакалзаяц. Таргитай на всякий случай все же отполз, цепляясь за жесткие перья. Олегсидел на загривке Рух, сгорбленный, сам похожий на озябшую ворону. Мрак лежал,вцепившись обеими руками. Он тоже был зеленым как Лиска, часто закрывал глаза,а когда взгляд упирался в спину Олега, на суровом лице оборотня проступалоизумление. Волхв сидит, свесив ноги в бездну, видит проплывающие далеко внизукрохотные дома и кустики деревьев, и еще ни разу не сменил штаны!

Таргитай наконец взмолился:

— Олег, нельзя ли твою дрофу посадить? У кустика?

— Можно, — ответил Олег, не поворачивая головы. — Но тогдаот кустика придется пешком. А в чем дело? Приспичило?

— Я терплю, но Лиска меня беспокоит. Она уже как надутыйбычий пузырь. А мне уже отсаживаться некуда!

Олег смолчал. Лиска ощутила его незримое тепло, словнозаботливо укутывал в толстую шкуру. Как на зло птица провалилась в воздушнойрытвине, и желудок Лиски прыгнул в горло. Она изо всех сил сцепила зубы, борясьс тошнотой. Олег что-то пробормотал, птица наклонила крылья, земля начала поровной кривой приближаться. Мрак приподнял голову, взглянул и снова прижалсящекой к перьям. Глаза были плотно зажмурены.

Таргитай с восторгом глазел по сторонам, толкал в бок тоЛиску, то Мрака.

— А вот стадо!.. А вон дуб — каким махоньким кажется!..Гляди-гляди, это речка аль червяк ползет?

— Сам ты дуб, — проговорил Мрак сквозь зубы. Глаз он неоткрывал. — Да еще и зеленый!.. И червяк прибитый…