— У нас одна Лиска чистая как рыбка, — сказал Таргитайнаивно. — Видать, вылизывается на привалах.

Лиска метнула в него огненный взгляд, но вместо ответа лишьоттолкнула и бросилась вслед за Мраком. Олег напрягся, не дышал, дергался,повторяя все ее прыжки и движения.

— Фу, отлегло… У женщин просто звериное чутье. Род их позжесделал из зверей, потому чутья у них больше.

— У них звериное, — сказал Таргитай убито, — у Мрака —волчье, у тебя — птичье… А куды мне податься, бедному лесному? Пропаду, каккоза без соли…

Олег уже мчался по следу Лиски. Таргитай вздохнул ещегорестнее, проследил, как волхв бежал и скакал, подпрыгивал, пропуская огненныестрелы, бьющие из одного водяного столба в другой, помчался вслед, твердя себе,что бежит не он, Таргитай — неудаха и дурак, а неустрашимый Мрак. Илиосторожный Олег, который все заранее просчитывает, просматривает, ко всемузагодя примеряется… Он не помнил, как оказался на той стороне.

Проломились через редкий кустарник, озверевший в борьбе зажизнь, почти сразу с разбегу оказались на бесконечном зеленом ковре сгигантскими темно-ржавыми кочками. Болото заросло давно, кое-где торчали чахлыекаргалистные березки. В одном месте увидели сосну. Мрак тут же предостерегающераскинул руки: туда, мол, нельзя, и без волхва видно, что сосна — не сосна, ачто-то злобное, магическое. Олег вытаращил глаза: Мрак начинает проявлятьспособности волхва, но Мрак с презрением напомнил, что ни одна нормальная соснав своем уме не полезет на болото — растут только на сухих песках.

Гора на какое-то время замерла, словно решила вкопаться.Невры перевели дух: хоть так и дальше, но надежнее, однако проклятой каменнойдуре снова засвербило, поперлась дальше, да не на авось, а выбирала дорогу,двигалась осторожненько, словно щупала босой ногой воду перед купаньем.

Дорогу загораживали гигантские мухоморы, каждый с быка. Мракобходил загодя, Таргитай же с любопытством прошел совсем рядом, тут жеядовито-красный гриб, словно насосавшийся чужой крови комар, с чавкающимхлопком взорвался. Брызнули грязные хлопья слизи, со свистом вылетели тяжелыекак галька камешки-семена. Одно стукнуло Таргитая по руке, он машинальнотряхнул, но камешек прилип, как пиявка. Кожа вокруг начала багроветь.

— Мрак! — заорал Таргитай в страхе. — Они кусаются!

Мрак с отвращением бросил через плечо:

— Что тебя, дурень, только не кусает! Дай ему по рогам… Еслинет рогов, дай по башке и не отставай. Видят боги, брошу!

Таргитай поспешно сдирал семечко. То погружалось в плоть,продавливая, как горячий камешек прогибает воск. Руку уже не жгло — пекло как вогне. Таргитай взвыл дурным голосом, упал на спину, судорожно катался, пытаясьсодрать проклятое семя.

Мрак обернулся, на лице оборотня мелькнул страх. Таргитайвопил. Как сквозь кровавый туман в глазах увидел холодные искры на лезвии ножа.Руку полоснуло болью, затем ожгло еще — сильнее.

Запахло горелым мясом. Таргитай открыл глаза, в лицо пахнуложаром: Мрак со зловещей ухмылкой убирал нож. Кончик светился вишневым цветом.Лиска уже тянулась с чистой тряпицей с пахучими листьями. Таргитай тупо смотрелна рану с обугленными краями, вдруг сообразил, что это его рука, тихонько взвыли начал бледнеть. Жестокий Мрак вырезал проклятое семечко из его живой руки, апотом еще и прижег кровоточащую рану!

— Заживет, как на псяке, — утешил Мрак жизнерадостно. — Дажекак на собаке.

Таргитай стонал, мотал головой, словно пытался стряхнуть еес плечей, закусывал губы. Такие противно жизнерадостные! Даже Олег, самыйблизкий по изгнанию, смотрит вроде бы на него, а видит деревца и чертову гору,словно бы есть что-то на свете более важное, чем он — Таргитай, чем вообщедрузья!

— Как здесь живут? — спросил Мрак с недоумением. — Ловушкана ловушке! Это ж ходи и боись в собственной хате. Даже в отхожем месте бойся!

Олег развел руками:

— Грызня. Маг идет на мага. Вот и роют ямы на случай, есликто сюда вторгнется.

— Но так сам вляпаешься!

— Хорошо бы, — вздохнул Мрак. — Хоть кого-то не надо бить поголове. Их столько, что руки отваливаются.

— У магов слугам сытно.

— Да, но ежели такой маг осерчает, враз в жабу или лягуху!

— Где больше платят — больнее бьют.

Внезапно Мраку на плечи обрушилось что-то тяжелое. Он упал,зарывшись лицом в гнилой мох. Кости затрещали, он едва сдерживал тяжесть, чтотак же разом исчезла. Над ухом свистнуло, звякнула тетива: явно Лиска — быстраякак зверек.

Мрак вскочил, поморщился: ребра задевали друг за друга.

— Половинка небесного свода рухнула?

— Огненные обезьяны, — сказал Олег торопливо. Глаза волхвабыли вытаращены. — Целая стая, одна скакнула на тебя!

— Приняла за пень, — вставила Лиска серьезно.

— Мрак, нам еще повезло, что на тебя! Все огромные, как быки,даже детеныши с телят.

Мрак схватил рукоять секиры.

— Держаться открытых мест! Выскочат, будем драться.

— Тебе бы только драться, — сказал Таргитай осуждающе, —можно уступить дорогу, только и всего. Звери и есть звери.

— Чего бы я уступал дорогу поганой обезьяне? — оскорбилсяМрак.

— А лучше, если прыгнет на голову?

— Пусть еще раз прыгнет.

Олег с сомнением посмотрел по сторонам.

— Мрак, ты их не видел. Слишком шустрые. Не успеешь мамасказать, как втопчут в грязь, наплюют и ускачут.

Верхушки деревьев затрещали. Среди зелени мелькнулооранжевое тело, словно выметнувшееся из кузнечного горна, пахнуло жаром. Ввоздухе закружились, сразу сворачиваясь трубочками, листья. Вслед пронеслисьеще три крупные существа — настолько быстро, что Мрак увидел только смазанныедвижения, словно с дерева на дерево прыгали не три огромные обезьяны, а тридюжины.

Обезьяны исчезли, люди еще стояли с открытыми ртами. НаконецМрак сказал рассудительно:

— Вообще-то, ежели на то пошло, то береженого любой свой богбережет, а чужие не трогают. Обойдем по ровному, чего зря через кусты ломиться?Лоси мы, что ли?

За полянами виднелись валежины, быстрыми перебежкамидобежали до них. Обезьяны скакали по верхушкам деревьев, внизу прыгали по пнями выворотням. Мрак повел отряд по самым низким местам, вовремя плюхался, лишьоднажды не успел: здоровенная образина вмяла в землю, едва не сломала спину.Олегу и Таргитаю доставалось чаще. Втаптывали, на них прыгали сверху и с боков,одна Лиска успевала уворачиваться, словно чуяла приближение страшных тварей.