Санитары, со своей стороны, выразили восхищение поступкомЧарлза, не побоявшегося приехать в Европу ради свояченицы. Многие знали«Оливию» и с величайшим благоговением отзывались о ней, выражая надежду, чтодевушка поправится.

А тем временем Виктория улыбалась так блаженно, словно передней открылись врата рая.

– Не могу поверить, что ты здесь. Что заставило тебяприехать?

Она думала, что сестру уведомят письмом, которое будет идтине меньше месяца, и очень боялась не дожить до того времени.

– Получила телеграмму от сержанта Моррисон. Позжеобязательно повидаюсь с ней и поблагодарю.

– Добрая старушка Пенни, – выдохнула Виктория,целуя пальцы Оливии. – Господи, как же я стосковалась по тебе, Олли… мнетак много нужно рассказать…

А времени осталось мало, и она это чувствует. Сестрыуверяют, что она выглядит гораздо лучше, но голова болит нестерпимо. Новсе-таки как же удалось Оливии так долго хранить ее тайну?

– Не пойму, как ты сумела не выдать себя.

– Я всегда была куда лучшей актрисой, чем ты, –ухмыльнулась Оливия, и Виктория попыталась засмеяться, но боль становиласьнестерпимой. Кажется, если шевельнуть головой, она просто отвалится.

– Нашла чем хвастаться, – устало проронилаВиктория. В прошлом месяце им исполнилось двадцать три года, но обе, хотя и поразличным причинам, чувствовали себя древними реликтами.

– Мне очень жаль, что не попрощалась с отцом.

– Он был уверен, что ты рядом, – утешилаОливия. – И умер с миром. Я не отходила от него.

– Милая Олли, ты всегда была опорой всем, даже Чарлзу,потому что у меня не хватило духу остаться с ним.

– Виктория… мне нужно кое-что сказать тебе, –смущенно начала Оливия. – Все получилось не так, как мы загадывали.

Хоть бы сестра простила ее! Что, если она навсегдаотвернется от Оливии и говорить не захочет? Но и молчать невозможно.

– Три месяца назад у нас родились близнецы, –выдавила она, и Виктория широко раскрыла глаза.

– Близнецы? – охнула она, и Оливии пришлось датьей глоток воды. Она заверила сестру милосердия, что сама позаботится о раненой.Оставалось надеяться, что их не потревожат. – Ты сказала – близнецы?

– Совершенно одинаковые девочки, совсем как мы… Онипрекрасны, – осмелилась улыбнуться Оливия, поскольку Виктория, кажется,вовсе не собиралась ее убивать. – Элизабет и Виктория, в честь тебя имамы.

– Это я поняла, – слабо усмехнуласьВиктория. – Но вот каким образом они появились на свет? Неужели ты укралау меня мужа?

Она широко улыбнулась, но Оливия, ничего не видя, плакала.

– Виктория, пожалуйста… нет… я вернусь в Кротон и станутам жить, когда ты приедешь, только бы время от времени видеться с ними… ненужно…

– О, заткнись, – пробормотала Виктория,превозмогая боль. – Паршивая девчонка! Но все это ужасно забавно. Оливия,я не любила Чарлза и не люблю. Он мне не нужен. Если так уж хочешь – он твой.

Все словно в детстве. Спор из-за куклы… и Викториявеликодушно отдает игрушку сестре. Оливия ошарашенно уставилась на нее.

– Поэтому я не вернулась домой прошлым летом… нехотела… не могла… Кстати, когда это случилось? Я хочу сказать, когда в вашихотношениях все изменилось?

– После того как ты спаслась с «Лузитании», –сконфуженно пролепетала она. Оливия была безмерно счастлива, что сестра рядом.Это настоящее чудо! Даже под бинтами угадывались прелестные черты, хотя онапо-прежнему казалась несгибаемой, резкой и отчаянной. Недаром эти качестваугадал в ней Чарлз.

– Узнала, что я жива, и решила отпраздновать такимобразом? – лукаво усмехнулась Виктория.

– Ты отвратительна, – прошептала Оливия, пытаясьне улыбнуться и все же улыбаясь, вне себя от радости, что сестра не набросиласьна нее.

– Ну уж нет, это ты мерзкая, противная, бессовестная! Яоставляю тебе приличного доброго человека, с которым мы несколько месяцев жилив целомудрии, который терпеть меня не может и не стал бы спать со мной, дажеесли бы ему за это заплатили, и что ты вытворяешь? Соблазнила беднягу! Это тыраспутница, не я! И заслуживаешь вечного союза с ним! Лично я не могу придуматьсудьбы ужаснее, но вы оба, кажется, очень счастливы вместе. Он простосчастливчик!

– Я тоже, – прошептала Оливия.

Сердце Виктории наполнилось любовью к сестре, особенно привоспоминании о том, как ей повезло встретить Эдуара и родить от него ребенка.

– Так что же нам теперь делать? – уже без улыбкиспросила она. – Мы должны ему сказать.

– Он возненавидит меня! – побледнела Оливия.

– Переживет, – заверила Виктория. – Чарлзпорядочный человек, и, хотя наверняка станет рвать и метать, но что ему делать?Бросить женщину, которую он любит, мать его детей? Вздор! Кстати, мне тоженужно кое в чем тебе признаться.

– Не дай Бог! – шутливо перекрестиласьОливия. – После всего, что я наделала, тебя слушать страшно! Признавайся,какое преступление совершила!

Несмотря на время, тяготы и страдания, теснейшая связь междусестрами была по-прежнему крепка, будто прошел не год, а день со времени ихразлуки.

– Три месяца назад у меня появился ребенок. Прелестныймальчик, Оливье Эдуард, – гордо объявила Виктория. Жаль, что у нее нет нидагерротипа, ни рисунка малыша! – Может, ты догадаешься, в честь кого яего назвала!

По какой-то странной причине новость не удивила Оливию, хотядолжна бы.

– Значит, поэтому ты не вернулась домой, – задумчивопротянула она, но Виктория чуть качнула головой.

– Вовсе нет. Просто не хотела. Тогда я еще не знала,что беременна. Его отец был человек особенный.

Она рассказала об Эдуаре, о первой встрече, об их планах набудущее и его безвременной гибели. О том, что она никогда не встречала такоговерного друга и великолепного любовника. Жизнь без него пуста и никчемна.

И Оливия поняла, что сестра нашла свою единственную любовьздесь, в огне и страданиях.

– Где сейчас малыш? – спросила она.

Виктория ответила, что сначала ребенка взяла графиня, но двадня назад она уехала к сестре, опасаясь снайперов, которые никого не щадили.

– Оливия, умоляю, увези его. Я вписала Оливье в свойпаспорт. То есть твой, так что у тебя не будет никаких затруднений, если Чарлзне станет возражать.

– Думаю, у Чарлза найдется немало возражений, послетого как он все узнает, но теперь уже ничего не поделать.

Он вполне способен выгнать ее, но уж ребенка Виктории неотнимет! Не имеет права!

– А ты? – спросила Оливия. – Когда вернешься?