– Пошлем ему формальное извещение или все-таки напишешьбедняге?

Она решила открыть обманутому мужу правду, иначе Оливиипридется вечно играть роль жены Доусона. Виктория собиралась также обо всемизвестить Оливию, хотя и она, и Чарлз, несомненно, очень рассердятся. Но дляОливии будет огромным облегчением избавиться наконец от навязанного еймаскарада. Как жаль, что она не увидит своего племянника! Виктория отдала бывсе на свете, чтобы обнять сестру и поделиться всеми радостями и горестями.Несмотря на счастье материнства, она проплакала два дня и впервые за все это времясмертельно затосковала по дому.

Виктория и Эдуар долго раздумывали, что делать с ребенком,пока наконец не попросили о помощи хозяйку замка. Графиня, ставшая любовницейгенерала, оказалась, однако, женщиной добросердечной, и к тому же замок стоялдовольно далеко от линии фронта и находился в сравнительной безопасности.Правда, Эдуару было бы намного спокойнее, если бы удалось отправить Викторию ссыном в Швейцарию, хотя бы на несколько месяцев, пока не придет время отнятьмальчика от груди.

Виктория провела дома пару недель, но удивительно быстрооправилась. Сестры милосердия часто ее навещали, а маленький Оливье быстро сталсчастливым талисманом для всего лагеря. Солдаты посылали ему подарки ивырезанные из дерева игрушки. Дидье даже связал крошечные носочки, и кто-торазыскал бог весть где плюшевого мишку.

Обожающий отец часто наблюдал, как мальчик дремлет уматеринской груди. Оливье Эдуард де Бонвиль был поистине счастливым младенцем,потому что родился у влюбленных и любящих родителей. Для всех он стал цветкомжизни, выросшим среди мук и крови.

К июню Виктория полностью обрела силы и былую фигуру, кполному восторгу Эдуара, и снова приняла на себя обязанности водителя,поскольку кормила сына только утром и вечером. Они оставляли его на попечениеграфини, и Виктория всегда рвалась поскорее увидеть своего малыша. Иногдамолока бывало столько, что на лифе платья появлялись темные пятна. Нодобродушный мальчик без криков и жалоб довольствовался козьим молоком, еслиродителям предстояли далекие поездки. Иногда приходилось возвращаться только наследующий день. Но Эдуар неизменно брал с собой Викторию, и, несмотря на всетяготы войны, они ухитрялись почти не расставаться. К счастью, генералпрекрасно относился к Эдуару и часто посылал его с поручениями в Американскуюэскадрилью, где служили добровольцами семеро летчиков-американцев. Викториявсегда с радостью отправлялась на встречу с соотечественниками, да и они были вполном восторге. Двое пилотов оказались жителями Нью-Йорка, что еще большесближало их с Викторией.

В июне Доусоны крестили детей. Оливия настояла, чтобыдевочек назвали Элизабет и Викторией, в честь ее матери и сестры. Чарлз немногоудивился, но решил, что жене приятно будет иметь свою тезку. Элизабет даливторое имя – Шарлотта, в честь отца, а Виктории – Сьюзен.

Джефф был совершенно очарован сестричками, а Берти с головойушла в дела: кормила, одевала, умывала малышек. Оливия пыталась было кормить ихгрудью, но она была очень слаба и долго не могла оправиться от трудных родов.Доктор велел ей набираться сил, поэтому близняшек перевели на искусственноепитание, и теперь все домочадцы едва не дрались за право поднести бутылочки ккрошечным ротикам.

Но Оливия постепенно поправлялась, и в июне уже чувствоваласебя прекрасно. За день до второй годовщины свадьбы они стояли в церкви СвятогоФомы, и Оливия искренне считала себя счастливейшей женщиной на свете, пусть ипо-прежнему задавалась вопросом, что станет делать, когда вернется Виктория.Может, им придется навсегда поменяться местами. Оставалось надеяться, чтоВиктория не вообразила, будто сестра безумно влюблена в Чарлза: Оливиястаралась не упоминать о своих истинных отношениях с мужем сестры, и в ответныхписьмах Виктория вообще о нем не спрашивала. Оливия подозревала, что сестравстретила кого-то, хотя она в основном рассказывала о делах на фронте,насколько позволяла военная цензура. Но Оливия твердо знала, что Викториядовольна и спокойна.

В июне, во время сражения при Вердене, Эдуар и Викториявозвращались в Шалон из Анкура после секретного совещания с командованиемсоюзников. На совещании присутствовали все высокопоставленные офицеры, включаяЧерчилля. Настроение было подавленным. Весы клонились на сторону противника, ибойне, казалось, не будет конца.

Виктория вместе с остальными водителями все это времятерпеливо ждала в коридоре. На обратном пути Эдуар мрачно молчал и почти несмотрел на дорогу. Виктория давно научилась не отвлекать его в такие минуты, носама торопилась к сыну. Груди, как обычно, набухли молоком, промочившим платье,и она не могла дождаться, когда наконец покормит малыша Оливье.

Неприятные ощущения тяжести и ноющей боли заставили ее насекунду забыть об осторожности.

– Что там? – неожиданно спросил Эдуар, вглядываясьв какой-то предмет на обочине дороги, но Виктория только улыбнулась в ответ.Эдуар сильно устал и расстроен. Союзники проигрывают войну, а американскийпрезидент Вильсон не спешит присоединиться к воюющим. Если бы только он видел,как нуждаются в помощи англичане и французы, тогда все, возможно, пошло быпо-другому.

Она зазевалась и едва не выпустила руль, когда машинанаткнулась на бугорок и, вильнув в сторону, остановилась в нескольких дюймах оттолстого дерева. Эдуар тихо выругался. Оба были измучены и раздражены.

Они были почти у границ Шалона, когда Эдуару показалось, чтоон снова что-то увидел. Он попросил Викторию сбросить скорость, но она слишкомторопилась в замок. Они немного поспорили, и он полушутя приказал ейподчиниться!

– Немедленно притормози, Виктория, мне нужно видеть,что там.

Но когда вопреки протестам Виктории, считавшей этосамоубийством, они остановились, он не разглядел ничего подозрительного. Онаснова рванула вперед, и тут на дорогу выбежала собака. Виктория успеласвернуть, но опять едва не врезалась в дерево. Она в который раз попыталасьуспокоиться, но вдруг услышала тихое жужжание, странным образом напомнившее ейо «Лузитании». Нечто вроде негромкого, но противного воя. Виктория обернулась квнезапно сжавшемуся Эдуару и ахнула, увидев его широко раскрытые глаза.

– Пригнись! – заорал он, и оба нырнули вниз.

Виктория уже хотела было приподняться, как заметила багровуюструйку, медленно сочившуюся по мундирному сукну. Она попыталась перевернутьЭдуара, но он покачал головой и, едва выговаривая слова, велел на полнойскорости ехать в Шалон. В этот момент вторая пуля ударила в него: очевидно,немецкие снайперы подстерегали запоздавших офицеров. Виктория что было сил жалана акселератор, время от времени дотрагиваясь до Эдуара. Его полевой телефон натаком расстоянии не действовал.

Вскоре изо рта Эдуара потекла кровь; он терял сознание. Онане знала, что делать: везти его скорее в госпиталь или попытаться самойостановить кровотечение. Но было поздно: он обмяк и смертельно побледнел.Виктория поняла, что конец близок.