с камеры видеонаблюдения. Это ты сменила режим сплит-системы на кухне. – Я засунул руки в карманы джинсов, равнодушно наблюдая за тем, как Мэл стремительно бледнеет, а ее губы некрасиво кривятся. Прямо как у младенца, который вот-вот зарыдает. – А еще я прочитал вашу с мамой переписку. Репутация потаскухи? Меркантильная истеричная стерва? Сколько лжи об Айви ты скормила моей матери в телефонных разговорах? Какую еще клевету придумала?

– Рэйден, ты все не так понял…

– Довольно! – грубо оборвал ее. Она вздрогнула от моего крика и вжала голову в плечи, как будто я собирался ее ударить. – Хотя бы сейчас, глядя мне в глаза, скажи правду, Мэл. Какого черта ты натворила?

По ее щекам крупными каплями покатились слезы.

– А ты не догадываешься?

– Я пришел сюда не для того, чтобы играть в шарады. Говори прямо.

Искусственный фасад Мелани рухнул в одночасье. Она вытерла щеки, размазывая по ним тушь, и прошептала:

– Я люблю тебя, Рэйден. Уже давно. Все, что я делала, было из-за любви к тебе.

Я сжал челюсть и покачал головой:

– Ты лгала мне.

– А что мне оставалось делать? – выкрикнула она, а затем подошла к кровати и обессиленно опустилась на нее. – Ты всегда четко давал понять, что я для тебя подруга. Сестра. – Она поморщилась, словно произнесла какое-то ругательство. – А я прятала боль за улыбкой и боялась признаться. Терпела все твои влюбленности, скрепя сердце дружила с твоими девушками, хотя в душе умирала от ревности, но продолжала скрывать чувства. Я даже пыталась строить отношения с другими парнями, но все бесполезно! В моих мыслях и сердце был только ты. И никто больше. Но я боялась признаться тебе в чувствах. Боялась, что этим разрушу нашу дружбу и потеряю тебя насовсем.

Мелани громко всхлипнула.

– Я старалась быть для тебя той, кого ты всегда во мне видел, – лучшей подругой. И вроде как справлялась с этой ролью. Все вышло из-под контроля, когда ты познакомился с этой… с этой… – она неопределенно махнула руками. – То, как ты отзывался о ней, как смотрел на ее фото, с какой нежностью произносил ее имя… Я сразу поняла, что в этот раз все будет иначе. Поняла, что ты влюбился. И поняла, что не могу отдать тебя.

Я удивленно выгнул бровь.

Отдать меня? Я что, домашний пес?

– Я не хотела причинить тебе боль, Рэйден. Я просто боялась тебя потерять.

– И поэтому ты наговорила моей маме лжи про Айви? Поэтому испортила торт? – с разочарованием спросил я.

Узнай я о ее чувствах при других обстоятельствах, я бы, конечно, мучился чувством вины, что не могу ответить ей взаимностью, переживал бы о нашей дружбе, которой всегда дорожил. А теперь…

– Ты вела себя подло. Я не ожидал, что ты способна на такое.

– У меня не было выбора! – воскликнула она, шмыгнув носом. – Что я должна была делать, когда ты с каждым днем отдалялся от меня из-за своей девушки? Когда ты только и делал, что говорил о ней, а если не говорил, то думал?

– Сказать мне правду!

– Правду? – она недоверчиво усмехнулась сквозь слезы. – И что бы ты сделал с этой правдой? Ты всегда видел во мне лишь подругу. Моя правда все разрушила бы!

– С этим прекрасно справилась твоя ложь.

Я попятился к двери, но Мелани вскочила и подбежала ко мне.

– Рэй, пожалуйста, прости меня. Я была виновата. Я все исправлю и поговорю с твоей мамой. И перед Айви извинюсь, только, пожалуйста, дай мне шанс. Прошу! – Она протянула ко мне руки, словно желая обнять, но я перехватил ее за запястья.

– С мамой я уже поговорил, и она мне поверила. Айви твои извинения не нужны, ей и без тебя проблем хватает. На этом все, Мэл… – Я развернулся, чтобы уйти, но Мелани не собиралась сдаваться.

– Да чем же я хуже этой пучеглазой пигалицы? – закричала она так, что у меня зазвенело в ушах.

Я заскрежетал зубами от злости.

– Будь ты парнем, Мэл, я бы тебе врезал за такие слова, – процедил я и покинул комнату.

За дверью раздались громкие рыдания. Первым моим порывом было вернуться и утешить девушку, с которой дружил много лет, сказать, что шанс есть всегда, но потом я вспомнил, сколько яда и желчи она вылила в сообщениях в адрес моей любимой, и сожаление с сочувствием испарились.

Я почувствовал себя таким измотанным, словно отыграл три волейбольных матча подряд, но это был не последний разговор на сегодня.

Оставался еще один. Самый важный.

Сначала я хотел поехать к дому отчима Айви, но решил попытать удачу и заглянуть в ее комнату. На тот случай, если она не захотела после встречи с отцом возвращаться к матери.

Я спустился вниз и постучался в комнату Айви. Точнее, Вайноны. Наверное, стоит спросить ее, какое имя нравится ей самой.

Дверь открыла Тина.

– Привет, Айви случайно не вернулась в общежитие?

– Вернулась. – Тина нахмурилась: – Но ушла где-то час назад. Очень расстроенная.

Я тихо выругался.

– Она не говорила куда?

– Нет. Но я видела, как она взяла с собой плед.

Меня сразу осенило. Я точно знал, куда отправилась Кнопка.

– Спасибо, Ти.

Прежде чем идти на поиски Кнопки, я решил набрать ее. Вдруг она не хотела никого видеть после встречи с отцом.

После гудков послышался не ее голос, а незнакомый. Мужской.

– Мистер Колтон? – неуверенно спросил я.

– Да. А ты, я так понимаю, парень Вай… Айви? – Голос ее отца звучал приятно, даже умиротворяюще.

– Надеюсь, что еще да.

Я услышал короткий смешок, но в нем ощущалась какая-то безысходность и тоска.

– Тоже облажался перед ней? – Он разговаривал со мной как со своим старым приятелем, и это казалось мне таким странным.

– Типа того. Она с вами?

– Нет. Она оставила телефон, как только поняла, что это был мой подарок, а потом сбежала.

Я слабо улыбнулся:

– Это в стиле Айви.

– Я понимаю, что ей нужно побыть одной и все осмыслить, но я переживаю за нее и не знаю, куда она могла уйти.

Не сказать, что я хорошо разбирался в людях. Мелани тому живое доказательство. Но мистер Колтон, в отличие от матери Айви, вызывал у меня приятное впечатление. Я поразмышлял еще несколько секунд, а потом на выдохе произнес:

– Айви и так была одинока очень долгое время. Чем больше она замыкается, тем сложнее ей доверять людям. Вы нужны ей, мистер Колтон. Если, конечно, вы не чокнутый мафиози, который собирается силой увезти ее в Англию.

Снова раздался тихий бархатный смех.

– А ты мне нравишься,