мое лицо моментально залила краска.

Вот черт! Я целовалась прямо на глазах у отца! Какой позор!

Я неловко поправила мокрые волосы.

– Прости, пап.

Рэйден, покрасневший, как школьник младших классов, взял меня за руку.

Папа смотрел на нас с доброй усмешкой:

– Да ладно вам, сам был молодым, понимаю. Идемте. Продолжите миловаться в машине.

Он пошел вперед, и мы последовали за ним, как утята за папой-селезнем.

– Ты замерзла? – заботливо спросил Рэйден.

Только сейчас я поняла, что у меня стучат зубы от холода. Или от пережитого волнения.

– Есть немного.

– В машине тебя ждет твой любимый клубничный латте. Он поможет тебе согреться.

Я широко улыбнулась, но не стала говорить, что сейчас мое сердце согревал Рэйден.

Лучше любого латте.

Эпилог. Айви

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

– Ты серьезно?

– Вполне.

– Пап, я… Спасибо, но это слишком…

– Нет, не слишком. Для такого события это даже скромный подарок.

– Спасибо, пап.

– Не за что, утенок. Надеюсь, ты счастлива?

– Очень. Как никогда. – Я точно знала, что папа сейчас улыбается. – Ладно, я уже подъехала, завтра созвонимся.

– Пока, утенок, люблю тебя.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы перебороть барьер, который еще не разрушился полностью.

– Я тоже… тебя люблю, пап.

Папа положил трубку, и я вышла из такси напротив дома Грега.

Волнение колючими льдинками впивалось в мою кожу.

Мы не виделись и не разговаривали с мамой два месяца. В первые недели она пыталась поговорить со мной, часто звонила и приезжала в кампус, но я была не готова смотреть в глаза женщине, которая лгала мне на протяжении восьми лет, втаптывала в грязь мою самооценку и привила страх доверять людям. А все потому, что боялась рассказать правду и признать свои ошибки.

Тем не менее я понимала, что если продолжу игнорировать маму, то только уподоблюсь ей. Мне было сложно простить ее, и я пока не пришла к этому, но решила сделать первый шаг. В конце концов, с моей стороны было бы жестоко переехать в Нью-Йорк и не попрощаться с ней.

Я сделала глубокий вдох и пересекла внутренний дворик. Когда я открыла дверь, на меня повеяло ароматом моего любимого клубничного пирога, который мама пекла в особенные дни. У меня в груди заворочалось странное чувство, которому я никак не могла дать определение.

Мама в старом переднике суетилась на кухне, но ее волосы были завиты, словно она собиралась встречать гостей. Неужели они с Грегом планировали романтический ужин? Или ждали кого-то еще?

Неприятное ощущение в груди все разрасталось. Казалось, я пришла совсем не вовремя.

Услышав мои шаги, мама резко обернулась:

– Айви? – Она выглядела взволнованной, но не удивленной. – Здравствуй, дочка.

– Привет.

Мама стояла возле плиты и нервно вытирала руки о передник. Я же теребила петли на поясе джинсов и не знала, что сказать. Наконец в голову пришла одна мысль, и я задала вопрос:

– Ты ждешь гостей?

– Да.

Я медленно кивнула, не понимая, что чувствую в этот момент: досаду или облегчение.

– А Грег дома?

– Нет, он на смене.

Неловкость и напряжение между нами ощущались как гранитные плиты, давящие на плечи.

– Тогда я, наверное, позже зайду… Не буду мешать. – Я уже развернулась, но мама окликнула меня:

– Постой! На самом деле я ждала тебя. – В ее голосе послышались нотки паники. – Я приготовила пирог. Твой любимый.

Я медленно обернулась и встретилась с ее умоляющим взглядом.

– Тебе папа рассказал?

Она кивнула.

Я знала, что он поддерживает с ней связь. Не из-за великой любви. Это чувство, которое некогда связывало их, давно погибло под обломками лжи, недоверия и предательства. Их общение было скорее деловым. Папа вынудил ее рассказать всю правду Грегу, который, несмотря на настоящий шок, простил маму за ложь. Также папа помог ей разобраться с документами и воспользовался своими связями, чтобы она снова стала Линдой Смит и вышла сухой из воды после долгих лет жизни под фальшивой личиной. Я тоже сменила фамилию, но имя оставила – к «Айви» я успела привыкнуть и ощущала с этим именем особую связь, несмотря на то что «Вайнона» мне тоже нравилась.

– Проходи, ужин почти готов. – Мама снова вернулась к плите и начала помешивать лопаткой соус в кастрюле, и я поняла, что так она пытается скрыть собственное волнение.

– Полагаю, папа рассказал тебе о моем переезде?

Мама замерла.

– Да, – после недолгой паузы тихо выдавила она. – Я беспокоюсь за тебя, Айви. Ты ведь никогда не…

– Мам, хватит, – прервала я ее холодным тоном. – Не тебе указывать, как мне жить.

Раньше я бы не осмелилась так говорить. Раньше мама бы разразилась гневной тирадой, приправленной самыми обидными словами в мой адрес. Теперь же я не испытывала ни страха, ни даже вины, а мама не смела и рта открыть, чтобы оправдаться.

– Давай помогу, – предложила я, чтобы сгладить неловкость.

– Можешь расставить тарелки.

Мы ужинали в гробовом молчании.

Мне стало немного легче, когда на телефон пришло сообщение от Рэйдена.

Рэйден

Кнопка, как ты там?

Айви

Даже на экзамене по социологии так не нервничала.

Рэйден

Мне приехать?

Айви

Нет, я справлюсь. Люблю, хх

Рэйден

И я люблю тебя, родная.

Я попыталась сдержать улыбку, но мама, разрезавшая в этот момент пирог, заметила мои тщетные попытки.

– Переписываешься с Рэйденом?

– Угу.

– И когда вы переезжаете? – Она старалась говорить равнодушно, но я чувствовала ее недовольство.

– Через неделю. У Рэйдена остался последний экзамен, без сдачи которого его не примут в Нью-Йоркский университет.

– А ты сдала все экзамены?

– Да, по правде говоря, они мне и не нужны. В программе по кулинарному искусству другие дисциплины, и мне придется учиться с первого курса.

Рэйден все мне рассказал. И про подставу Мэл с тортом, и про то, как она очерняла меня перед его родителями, и про то, что мои старания не прошли даром и Дебра согласилась мне помочь поступить в Нью-Йоркский университет. Теперь мы с Рэйденом будем учиться вместе. И жить тоже вместе.

Родители Рэйдена извинились передо мной за грубость и с тех пор относились ко мне гораздо теплее. Хотя они по-прежнему негодовали из-за того, что их сын снова упрямится и собирается продолжать изучение литературы. Мистер Вэнс не верил, что его сын сумеет выиграть пари, и утверждал, что он поступает не по-мужски, нарушив их уговор. Рэйден же заявил, что совершил ошибку, когда поставил на кон мечту всей своей жизни и