не собирается расплачиваться за нее, остаток жизни изучая то, что ему не по душе.

– Ты рада? Это ведь твоя мечта – покорить Нью-Йорк.

Услышав в мамином тоне сарказм, я не смогла удержаться от ответной колкости:

– Да, очень рада. Я буду жить с любимым человеком, который понимает меня и поддерживает, несмотря ни на что, буду заниматься любимым делом и общаться с кем пожелаю. Без страхов, тотального контроля, паранойи и дурацких запретов.

– Я делала это, чтобы защитить…

– Мам, хватит. Ты делала это не для того, чтобы защитить меня, а чтобы… – Я раздраженно вздохнула: – Серьезно, а для чего ты все это делала? Ты знала, что папа рано или поздно добьется своего и возобновит со мной общение. Знала, что твоя тайна раскроется, но продолжала вести свои странные игры и заставляла меня в этом участвовать. Ответь мне зачем?

Мама ковыряла пирог вилкой, не поднимая головы.

– Я пыталась доказать себе, что держу все под контролем. Это призрачное ощущение давало мне силы не оглядываться назад. Я постоянно пыталась сбежать от совершенных мною ошибок, от осознания того, что разрушила все, что было мне дорого, своими собственными руками. – Наконец она посмотрела на меня. В ее взгляде не было вины или печали, лишь усталость. – Знаешь, это как спускаться с крутой горы. Чем быстрее бежишь, тем сложнее остановиться, и ты уже сам не замечаешь, что кубарем катишься вниз. Я так привыкла прятаться, убегать и скрывать правду, что просто не могла иначе.

– А я? В чем моя вина, мам? Ты запрещала мне находить друзей, встречаться с парнями, упрекала в наивности и глупости, хотя сама… – Я облизнула пересохшие губы. Мне не хотелось выяснять отношения, ведь я просто пришла попрощаться, но невысказанные обиды рвались наружу.

– Я правда хотела уберечь тебя от моих же ошибок.

Я усмехнулась и покачала головой:

– И поэтому взрастила во мне кучу комплексов и страхов?

Мама убрала салфетку, лежавшую на коленях, и поднялась из-за стола.

– Мне нечего тебе сказать, Айви. Я виновата перед тобой, но не собираюсь оправдываться. Я старалась заботиться о тебе и делала это так, как умела. Прости, что не стала для тебя хорошей матерью.

В груди заныло от досады, хоть я и не надеялась на искренний диалог по душам. Мама всегда была холодной и отстраненной, и сегодняшний день не стал исключением.

– Ладно, мам, прошлое все равно уже не изменить. – Я встала следом за ней и спрятала руки в карманы джинсов, чтобы согреть заледеневшие от волнения пальцы. – Мне пора идти.

– Ты будешь приезжать в гости? – Мама поковыряла заусенец на ногте. Нервничала.

– Буду, если позовешь.

Она кивнула и сжала губы в тонкую линию.

Между нами разверзлась огромная пропасть, которую в одиночку преодолеть было просто невозможно. Мама не собиралась протягивать руку, а я не готова была делать первый шаг.

– Передавай привет Грегу, если что, звони.

Не в силах больше находиться здесь, я направилась к выходу. И уже у двери мама выкрикнула полным отчаяния голосом:

– Вайнона!

Слышать это имя из ее уст было особенно больно. Ведь именно она чуть не похоронила маленькую Вайнону под обломками нашего прошлого.

Я не обернулась, но замерла в ожидании, что она скажет дальше и скажет ли вообще.

– Я люблю тебя.

Мне стало нечем дышать. В горле встал ком размером с мячик для гольфа.

– Я правда очень сильно люблю тебя, – повторила она, и я с трудом сглотнула сгустившийся воздух.

Мне уже хотелось вернуть ей старую фразу, которая стала моим персональным проклятием на долгие годы. «Ты обесценила значение этих слов». Даже разомкнула слипшиеся губы, чтобы повторить колючие, пропитанные медленно убивающим ядом слова, но потом поняла: я не хотела идти по пути матери. Не хотела больше травиться этим ядом и отравлять им все вокруг. Я была сильнее этого, могла легко отпустить прошлое, чтобы смело смотреть в будущее.

– Взаимно, мама, – обернувшись, сказала я и позволила себе улыбнуться.

Мама судорожно всхлипнула, отчего ее плечи вздрогнули.

Я открыла дверь дома, который никогда не стал бы мне родным, и отправилась навстречу тому, с кем чувствовала себя дома даже под проливным дождем.

* * *

Моя половина комнаты выглядела непривычно пустой после того, как я сняла все плакаты и открытки со стены, убрала с полок любимые книги и фигурки с персонажами. Мне было тоскливо оттого, что скоро придется прощаться с кампусом, друзьями, Арден-Сити, но меня ждал Нью-Йоркский университет и взрослая жизнь.

– Надеюсь, моя новая соседка будет такой же замечательной, как ты, – сказала Тина, с тоской наблюдая за моими сборами.

– Лу невероятная! – заверила я. – Вы обязательно подружитесь! Я даже немного ревную, что вы вдвоем будете тусоваться без меня.

– Мы будем звонить тебе по видеосвязи и задавать самые каверзные вопросы о твоей жизни с плейбоем-бариста.

Я бросила в нее подушку и захихикала, как влюбленная дурочка, представляя наше с Рэйденом будущее. Мы уже присмотрели уютную маленькую квартиру, которой нам будет удобно добираться до университета.

– Кстати, а как там Джон? Последние дни вы, кажется, намного реже общаетесь.

Тина нахмурилась и, забравшись с ногами на кровать, устало привалилась к стене.

– Все сложно. В последнее время мы часто ссоримся. Думаю, это из-за усталости. У него был напряженный семестр. Надеюсь, мы сможем наладить отношения, когда он вернется.

– Если вы любите друг друга, то справитесь с этим. Главное, не сдавайтесь. – Я подошла к ней и плюхнулась на кровать рядом.

Тина улыбнулась и обняла меня:

– Я буду скучать по тебе.

– Я тоже.

– Кстати, – она встрепенулась, – я прочитала первую часть «Века пламени», и это было здорово! У Рэйдена талант.

Я сразу раздулась от гордости, словно хвалили меня.

Рэйден больше не скрывал, что пишет книги, и давал читать свою рукопись всем желающим. По его словам, после присутствия на встрече «Вдов», где они обсуждали эротические сцены из «Века мести», он уже ничего не боялся. Его фан-база росла с каждой неделей, и официальная группа уже насчитывала более двух тысяч подписчиков. Читатели с нетерпением ждали издания его удивительной истории, рисовали по ней иллюстрации, снимали видео, и я искренне надеялась, что однажды это принесет свои плоды. Конечно, Рэйден не подавал виду, что его расстраивают отказы издательств, но все равно продолжал упорно работать. Он уже даже не рассчитывал выиграть заключенное с отцом пари, потому что до конца семестра оставалось всего четыре дня.

– Могу я дать почитать знакомой с курса по этике? – спросила Тина. – Она любит фэнтези.

– Да, конечно, но с условием, что