«Кондор». Со своего наблюдательного пункта на высотах близ Бан Кан, отряд коммандос мог совершенно ясно видеть ОП «Изабель».

Как позже скажет один из выживших в одиноком южном опорном пункте, оборона «Изабель» была «адом в очень маленьком месте».

Глава 9. «Гриф», «Кондор» и «Альбатрос»

Агония Дьенбьенфу должна была стать объектом международных разногласий между Францией, Соединенными Штатами и Великобританией, последствия которых все еще дают о себе знать более десяти лет спустя. Со стороны коммунистов, Дьенбьенфу представляет собой тот вид военной победы, которая имеет широкий политический эффект. На Западе, Дьенбьенфу представляет собой для французов крайнюю степень американской нерешительности и британской черствости. В Соединенных Штатах, которые в 1966 году глубоко привержены обеспечению выживания Республики Южного Вьетнама (Республика Вьетнам — прим. перев.), призрак Дьенбьенфу все еще преследует умы военных и политических планировщиков. Что по сей день остается важным, так это эпизод, который привел к провалу действий союзников по предотвращению поражения Франции при Дьенбьенфу. Здесь действия Америки во Вьетнаме после преднамеренной бомбардировки территории Северного Вьетнама 8 февраля 1965 года, красноречиво показывают, что некоторые выводы из предыдущего опыта были сделаны.

Именно потому, что политическая подоплека, имевшая место в те трагические дни весны 1954 года, все еще актуальна сегодня для Соединенных Штатов, трудно получить целостную картину того, что именно происходило, из американских официальных источников. К счастью, французские и британские источники больше не связаны такими ограничениями. Несколько высокопоставленных чиновников обеих стран (например, среди прочих, занимавший тогда пост министра иностранных дел Великобритании сэр Энтони Иден; и занимавший тогда пост премьер-министра Франции Жозеф Ланьель) опубликовали отчеты, которые в значительной степени согласуются друг с другом в отношении последовательности событий. В Соединенных Штатах, том мемуаров, опубликованных президентом Эйзенхауэром, и некоторые статьи в прессе, правильность которых не отрицал покойный госсекретарь Джон Фостер Даллес, также вносят вклад в общую картину.

В американской внешней политике судьбы Кореи и Индокитая считались тесно связанными с момента начала войны в Корее в июне 1950 года и до окончания правления администрации Трумэна в январе 1953 года. Эта общая концепция политики включала в качестве одного из своих основных принципов, что ни одна из западных держав, участвующих в военных операциях против коммунистического агрессора, не будет вести переговоры о сепаратном прекращении огня, поскольку непосредственным результатом станет увеличение бремени для других театров военных действий. В качестве услуги за то, что французы прервали ведущиеся с Вьетминем переговоры, Соединенные Штаты согласились брать на себя все возрастающую часть финансового бремени войны в Индокитае. Близость отношений между Индокитаем и войной в Корее становится действительно очевидной, если вспомнить, что Женевская конференция 1954 года, хотя она касалась почти исключительно Индокитая, все еще официально объявлялась конференцией по урегулированию как проблемы Кореи, так и Индокитая.

Однако, на самом деле, администрация Дуайта Эйзенхауэра сочла более важным выполнить свои обязательства перед американскими избирателями по урегулированию дорогостоящего корейского тупика путем какого-либо прекращения огня. Когда коммунистические державы согласились на договоренность, по условиям которого две Кореи оставались разделенными по линии фронта, которая более или менее лежала по изначальной 38-й параллели, администрация ее одобрила, и 27 июля 1953 года было подписано соглашение о прекращении огня. Не удалось пока найти записи, показывающие предпринимало ли французское правительство того времени решительные усилия либо для предотвращения одностороннего прекращения огня в Корее, либо для того, чтобы поставить его в зависимость от аналогичных проявлений доброй воли со стороны коммунистов во Вьетнаме. Но тогдашний премьер-министр ясно дает понять в своей книге на эту тему, что он лично информировал Наварра на заседании французского Комитета национальной обороны (эквивалент американского Совета национальной безопасности), что французское правительство намерено начать переговоры о прекращении огня, как только будет подписано такое соглашение в Корее. В любом случае, как я знаю из личного опыта, так как я был в Ханое в течение всего лета 1953 года, возросший объем новых поставок для коммунистов и китайских инструкторов для Вьетминя дал о себе знать сразу же после прекращения огня в Корее. Эта причинно-следственная связь между окончанием войны в Корее и увеличением военного бремени в Индокитае с готовностью признается президентом Эйзенхауэром:

«К концу 1953 года последствия прекращения военных действий в Корее начали ощущаться в Индокитае. Китайские коммунисты теперь смогли сэкономить значительное возросшее количество материальных средств в виде оружия и боеприпасов (в основном поставляемых Советами) для использования на фронте в Индокитае. Направлялось все больше советников и китайцы могли передать Вьетминю свой опыт по организации тылового снабжения, полученный ими во время войны в Корее».

Другие современные американские источники ясно дают понять, что эти последствия прекращения огня в Корее были в то время четко осознаны, но, по-видимому, считалось что это приемлемый риск. Главный переговорщик в Корее Артур Дин, который также был юридически партнером Джона Фостера Даллеса, свидетельствовал перед комитетом Сената по международным отношениям в январе 1957 года, «что было заранее известно, что перемирие в Корее высвободит китайские войска для нападения на французский Индокитай». На вопрос занимавшего тогда пост сенатора Хьюберта Хамфри, сложилось ли у него впечатление что коммунисты согласились на перемирие в Корее «для того, чтобы иметь возможность свободно переместиться в Индокитай», Дин ответил что это его мнение и продолжил, сказав что в июне 1953 года администрация направила генерал-лейтенанта Джона О'Дэниэла, занимавшего в то время пост командующего вооруженными силами США на Тихом океане, чтобы провести обзор ситуации в Индокитае, и что по результатам его миссии, французы могли противостоять давлению при увеличении американской помощи. Как и в случае с самим Дьенбьенфу, оптимизм генерала О'Дэниэла не был оправдан последующими событиями. В отсутствии каких-либо документов со стороны коммунистов, трудно утверждать, восприняли ли Москва, Пекин (тогда еще тесно с ней связанный) и Вьетминь в джунглях, одностороннее прекращение огня в Корее как «сигнал» о том, что прямая американская помощь французам при еще большем ухудшении ситуации в Индокитае будет чем-либо еще, кроме заверений.

С другой стороны, когда Соединенные Штаты вышли из военной конфронтации с коммунизмом на условиях, которые могли (и были подвергнуты) критике правыми элементами как «умиротворение», администрация Эйзенхауэра больше не была особо заинтересована в создании в Индокитае еще одной ситуации, которая могла привести только к еще одному примирению с коммунизмом на основе, которая была далека от победы. Эта точка зрения привела осенью 1953 года к значительному ужесточению американской позиции относительно переговоров в Индокитае. Непосредственным результатом этой новой позиции стало значительное ослабление давления на Францию с целью предоставления, или завершения предоставления независимости государствам Индокитая; предоставление