размером и даже ямбами и анапестами (впрочем, далеко не всегда с соблюдением цезуры). Здесь, в целом десятке сборников, полученных из разных рук, написанных разнообразными почерками, от полууставного с киноварью, подражательного печатному, до обыкновенного скорописного полуграмотного и детского, тот же строгий выбор содержания, соответствующего духу учения секты и духу настроения сектаторов.

Вот и полемическое сочинение, написанное полууставом с киноварью (как подобает), под заглавием: «Описание самохвальных, мнимых, таимых, странных, скрытых согласия людей», начатое и конченное странной, дурно рифмованной прозой, но очень оригинально: «Которые сами себя восхваляют и прочих в миру всех христиан осуждают, а сами о себе не понимают, что на том же миру живут, из тех же рук и хлеб жуют, без работы пребывают, только людей в утехах зазирают, евангельского фарисея чин на себя принимают» и пр.

Затем следует обличение ересей учения.

Против первой ереси - отметания креста: на 6 недель искуса - борется автор-филипповец свидетельствами из Евангелия, из писаний Дамаскина, Патерика и Кормчей.

Вторая ересь - увод людей из мира: «Людей с мира утаскают, аки волки овец похищают, и назад в Христово стадо не возвращают, а апостолы на мир крестили и посреде неверных оставляли, и те в таи веру хранили, сами тут же жили».

Третьей ересью оказывается презрение к живущим в миру и бегство; четвертой - отрицание милостыни («бедных, убогих, на миру живущих наблюдать не велят, учат от тех нищих двери запирать, чтобы одних их сохранять»); пятой ересью - осуждение всех людей, не единомышленных с ними; шестой - непочитание креста («честному и животворящему кресту Христову не токмо главы своей не поклоняют, но и шапки не снимают»), принимая его за дело рук неверных евреев и противореча себе тем, что поклоняются и чтут книги, принятые с перевода, не только печатные, но и письменные, и не только с древних переводов, но и никонианские (то есть исправленные), а иконам поклоняются только тем, которые намалеваны руками скрытников.

Седьмой ересью (конечно, по сравнению со своими) филипповец, автор полемических глав, полагает непочитание семи Вселенских соборов по поводу запрещения седьмым собором всему церковному чину чтения еретических книг, которые противны истине. А странные не только их принимают, но и основывают на них свои правила. Любимая их книга -Петровы законы (а царя Петра сами Антихристом нарицают) и о русском расколе. Всех христиан всего мира называют раскольниками. В ревизию писаться не дозволяют, не почитают царя и от подданства ему убегают, а ревизские сказки признают Антихристовою печатью и сатанинской книгой, говоря людям, записанным в ревизию: «Тому нет крещения и покаяния».

Осьмая ересь - «сменно платье надевают и на конях разъезжают, купеческу одежду на себя притягивают», подражая Варлааму пустыннику, в каковой этот являлся в царские палаты учить Иоасафа царевича Христовой вере.

Девятая скрытников ересь заключается (по филипповскому обличителю) в том, что они не принимают царских законов и не хотят записываться в ревизию, ссылаясь на то, что когда император Петр манифестом своим собрал всех бежавших и скрывавшихся староверов, то записал их раскольниками, а за это дал им моленные и кладбища.

Десятая - в непочитании начальств, в отказе от платежа всяких податей и повинностей, а также паспортов и билетов, чтобы не носить Антихристовы пятна и не быть его слугами.

Одиннадцатая ересь - принятие в секту находившихся под судом и приговоренных к наказанию и укрывание их в своих тайных жилищах, как бы праведных.

Двенадцатая ересь: «Егда из их закона, если кто пойман или где найден и к начальству приведен, начальник их перво спросит: „Ты кто и какой человек, которого места и отечества и что вина скитания твоего, рци ми?“» Они перво свободным гласом отвечают: «Христиане есмы на земли, а места отечества не знаем, но грядущего взыскуем, странники есмы». И в оправдании своем ссылаются на соловецкую челобитную (на пример Петра и Евдокима) и на житие и образец Василия Нового.

Появление же странников в конце своего рассуждения автор объясняет такими словами: «Егда безмерны сласти умножились, христиане в слабости попустились, тогда на их лжеучители появились, и многи избранны прельстились, к ним снова перекрестились, что впредь умножились, от пришедшего человека Саввы научились. Он их научал, на шесть недель крест с ворота снимал, сам от нас убралсе, а корень его осталсе».

- Вот и вполне достаточно, чтобы не домогаться разъяснения иных страннических бредней и на основании опровергаемых другим слепцом приступить к составлению записки с догматическим содержанием.

Так решил себе отец Евтихий и больше о странствующих сектах не разыскивал.

Как всегда в делах таких, где выслушивается одна сторона и пренебрегается другая, существенной правды сказать не привелось.

Не вполне сознательное стремление уподобиться в житии первому Христову стаду, действовавшему на земле, Евтихием замечено не было. Виделись, по предвзятой заранее мысли, грубое невежество, гордость, самомнение и дерзостные поползновения полуграмотных начетчиков -отчасти именно то, что совершенно помешало даже отдаленному пособию желаемого и искомого. А между тем для служб и молитв удобно всякое место и всякий, кто умеет читать Иисусову молитву, псалтирь и каноны. Чин служения (похожий на филипповский по прямому преемству) отправляется лишь тогда, когда позволит случай (по зависимости от страннической передвижной жизни). Крещение обязательно в реке, покаяние перед всеми верными, подчинение законам только тем, которые не колеблют благочестие в вере, и т. д. И по неотразимой последовательности и зависимости от исторического хода событий сомнения относительно догматов господствующей церкви те же, как высказаны в слишком известных всем «Поморских ответах». Ввиду же преследований и гонений, предреченных и весьма очевидно указанных в Апокалипсисе и прямо свидетельствующих о близости конца миру, полное отречение от его забот и трудов, и единственная цель - труды и заботы только апостольские: молитва и проповедь.

Затем, также по естественному ходу вещей, время от времени - новые прививки к основному корню: то введение брачных обрядов, допущение в скитальчестве оседлости в виде странноприимцев, притворства под видом православных на случай поимок и заключения и т. д.: все - под влиянием текущих событий, которые предусмотреть и предугадать никакой наставник не мог.

Одно в страннической секте различие от всех других и одно перед ними преимущество: узкие, определившиеся твердо основы сдержали секту в крепких границах от уклонений во враждебные друг другу толки. Не многие из позднейших прививок принялись. Доведенная до крайнего предела, филипповщина дальше не могла расплываться и замерла. Затем сталось так, что все скрытники, где бы ни жили, - теперь единое стадо.

Глава VI