И она вышла из боскета и пошла в направлении дома.

– Быстрее! Тут губернатор! – услышали Филипп и де Граммон шепот внезапно появившегося рядом с ними Питриана.

Все трое бросились к дереву и исчезли за ним как раз тогда, когда дон Фернандо большими шагами приближался к донье Хуане, спешившей ему навстречу.

Губернатор казался озабоченным. Лицо его было бледным, брови хмурились. Он шел поспешно, бросая вокруг тревожные взгляды. В руках он сжимал какие-то бумаги.

– А! Вы здесь! – воскликнул он, как только заметил донью Хуану. – Тем лучше, я рад, что нашел вас. Я боялся, что вы уже вернулись в ваши комнаты.

– Я как раз возвращаюсь туда. Уже поздно, я забылась во время прогулки.

– Ночь светлая, небо сияет звездами. Прошу вас уделить мне несколько минут.

– Я к вашим услугам на столько, на сколько вы пожелаете.

– Извините, время позднее, и задерживать вас не совсем прилично… Однако курьер прибыл только что, и я должен сообщить вам важные известия.

– Мне? – спросила она с удивлением.

– Да, если только вы согласитесь выслушать меня.

– Я уже ответила, что я к вашим услугам.

– Благодарю вас за ваше снисхождение. Я воспользуюсь позволением, которое вы мне даете.

Мы сказали, что тихая ночь, освещенная серебристыми лучами луны, была великолепна. Войдя в комнату вслед за молодой девушкой, дон Фернандо оставил приоткрытой балконную дверь, выходившую в сад, – для того ли, чтобы впустить свежий ночной ветерок, или, несмотря на свое звание опекуна, он боялся смутить целомудрие доньи Хуаны, которой, спешим прибавить, он выказывал искреннюю дружбу, соединенную с глубоким почтением.

Оба сели в кресла возле двери. А в это время между авантюристами состоялось короткое объяснение.

– Итак, теперь мы враги, – надменно произнес Филипп.

– Может быть, и враги, – сухо ответил де Граммон, – но уж соперники – наверняка.

– Пусть так, но это соперничество ни в коем случае не должно помешать исполнить данное нам поручение.

– Я тоже так думаю.

– Очень рад, что хоть в этом вы со мной согласны. Что же вы намерены предпринять?

– Сейчас?

– Да.

– Мне кажется, что случай необычайно благоприятствует нам и дает возможность узнать тайну наших врагов.

– Осмотр позиций противника еще не кончен. Слишком продолжительное пребывание в этом месте может не только погубить нас, это бы еще ничего, но и расстроить планы наших братьев.

– Вы правы, но мне кажется, есть очень легкий способ все устроить.

– Какой же это способ, позвольте спросить? Я был бы чрезвычайно рад воспользоваться вашими сведениями.

– Способ такой: один из нас останется здесь и постарается уловить отрывки разговора губернатора с доньей Хуаной. Другой отправится на разведку. А Питриан останется возле обрыва, чтобы в случае надобности ускорить наш отход.

– Гм! Этот способ действительно хорош, но кто из нас останется в саду? – спросил Филипп.

– Вы, если хотите, – ответил де Граммон, – в эту минуту речь идет не о любви, а о политике.

– Это правда. Итак…

– Я иду, – перебил де Граммон и сделал движение, чтобы удалиться.

– Позвольте, – остановил его Филипп, – я согласен на ваше предложение, но только с одним условием.

– С каким?

– Я буду ждать вашего возвращения, чтобы помочь вам, если будет нужно.

– К чему? Ведь мы больше не друзья.

– Но все еще братья.

– Вы правы, я согласен.

Церемонно поклонившись сопернику, кавалер, как призрак, проскользнул сквозь кустарник и исчез. Филипп, оставшись один, стоял с минуту в задумчивости, потом поднял голову, бросил подозрительный взгляд вокруг и, слившись, насколько возможно, с тенями, осторожно подошел к балконному окну и спрятался среди мастичных деревьев, растущих в нескольких шагах от дома. Заметить его было почти невозможно. Место было выбрано прекрасно: губернатор и донья Хуана разговаривали без опаски, слова их отчетливо долетали до Филиппа. Он весь превратился в слух, прошептав про себя:

– Может быть, я еще ее увижу и поговорю с ней.

Перебранка авантюристов заняла довольно много времени, поэтому Филипп застал только окончание разговора дона Фернандо и доньи Хуаны.

– …И эти сведения достоверные? – спросила девушка.

– Это официальные сведения, – ответил губернатор, – нам привез их верный человек. Кроме того, их передал нам губернатор Эспаньолы.

– И вы приказываете мне оставить вас, когда, быть может, вам угрожает такая великая опасность?

– Во-первых, милое дитя, – сказал дон Фернандо, – я не приказываю вам, а только сообщаю полученные мной сведения, а это разные вещи. Вы знаете, что мы с вами должны повиноваться человеку, который вверил вас мне, когда вы были совсем ребенком.

– Но кто же он?

– Для чего беспрестанно задавать мне один и тот же вопрос, милое дитя, когда вы знаете, что я не могу вам на него ответить?

Девушка печально опустила голову. Дон Фернандо взял ее руку и нежно пожал.

– Не теряйте мужества, бедняжка! – В голосе его звучала родительская нежность. – Надеюсь, что когда-нибудь, а может быть, и скоро тайна, так тяготящая ваше сердце, раскроется. У вас все впереди, ведь вы еще почти ребенок.

– Вы очень добры, но я чувствую, что словам, которые вы мне говорите, вы и сами не верите.

– Не унывайте, милая Хуана, – возразил дон Фернандо, стараясь отвлечь девушку от печальных мыслей, – ведь я вам друг.

– О, вы мне друг и почти отец! – сказала она с волнением. – Я люблю вас за все заботы, которыми вы окружали мое детство, вот почему я дрожу при мысли о расставании с вами.

– Опасность не так велика, как вы предполагаете. Завтра я получу подкрепление из полутора сотен человек, которые в соединении с моим гарнизоном составят двести десять решительных и опытных солдат. Кроме того, остров хорошо укреплен, на него завезено много съестных припасов. Будьте совершенно спокойны на наш счет. Хотя эти негодяи – сущие демоны, – прибавил дон Фернандо, смеясь, – они потерпят постыдное поражение.

Девушка бросила украдкой взгляд в сад и подавила вздох.

– Итак, – продолжала она, – едва приехав сюда, я опять еду, и еду одна.

– Не одна, ваша дуэнья поедет с вами.

– А вы?

– Я приеду к вам.

– Когда?

– Быть может, скорее, чем вы думаете.

– Да услышит вас Бог!