замечаний, касающихся отношений отца с сыном и матери с сыном, как и в оценке их общей значимости. Отсюда становится очевидным, что книга Садгера по праву может притязать на особое место в ряду «патографий», поскольку, в отличие от других авторов, он углубляется в тему, стараясь добраться до самых корней патологий, и присоединяет обширные области темного мира непонятости к миру понятных явлений. Всякий, кто имел возможность изучить произведения Фрейда, наверняка с немалым интересом прочитает о том, как чувствительная душа поэта постепенно освобождалась от сокрушительного груза материнской любви и сопутствующих ей эмоциональных конфликтов и как в результате этого освобождения забил прежде скрытый родник поэтического творчества. Мы в долгу перед автором за такой взгляд на жизнь художника, чье развитие ставит перед нами столько вопросов. Читателей же, не удосужившихся получить предварительные знания, эта книга может побудить к первому знакомству с предметом.

Обзор работы Л. Уолдстайна «Бессознательное “Я” и его отношение к образованию и здоровью»[288]

797 По целому ряду причин можно порадоваться тому, что книга Уолдстайна «The Subconscious Self» оказалась спасена от забвения и стала доступной для широкой публики в превосходном переводе. Содержательно эта книга безусловно полезна и местами крайне важна. В своем предисловии к немецкому изданию доктор Верагут[289] из Цюриха отмечает, что данную книгу, впервые опубликованную более десяти лет назад, следует воспринимать прежде всего как исторический документ. К сожалению, с этим выводом не поспоришь, ибо нигде настоящее не заканчивается, а прошлое не начинается раньше, чем в медицинской литературе. Английское издание книги увидело свет в ту пору, когда в Германии только завершился очередной виток восходящей спирали научных знаний. Ученые снова достигли точки, которая уже была покорена восемьюдесятью годами ранее, стараниями замечательного исследователя Франца Антона Месмера, который, быть может, первым в немецкоязычном мире заметил, что, вооружившись необходимой самоуверенностью, практически каждый может подражать чудесным исцелениям в местах паломничества, совершаемым священниками, французскими королями и чародеями в овечьих шкурах (примером тут служит пастух Аст, избавивший свое окружение от нескольких миллионов марок[290]). Это искусство получило название «месмеризм». Его нельзя называть мошенничеством, ибо с его помощью удалось принести много пользы. Месмер предложил считать свое изобретение наукой и даже основал школу, но он пренебрег тем фактом, что с самого зарождения науки в ней существует и бессмертная элита, восседающая на «небесах», что этой элите ведомо все, куда лучше, чем кому-либо еще, и что она время от времени оберегает человечество от различных пагубных заблуждений. В частности, она не позволила нам своевременно узнать, что у Юпитера есть спутники, что метеоры падают с небосвода, что причиной послеродовой лихорадки становятся грязные руки повитух и что мозг имеет волокнистую структуру. Добрые восемьдесят лет эта элита защищала психологию от гипноза, выказывая пренебрежительное отношение к «животному магнетизму» Месмера. Тем не менее, нашлось несколько немецких «безумцев и мракобесов» эпохи романтизма, сумевших сохранить учение Месмера; они проводили тайные опыты и собирали наблюдения, а современники их высмеивали, усматривая во всем этом чистое суеверие. Невзирая на издевательства и насмешки, многочисленные книги из-под пера Юстинуса Кернера, Эшенмайера, Эннемозера, Хорста и многих других авторов, с изложением «любопытных рассказов сомнамбул», содержали, наряду с откровенным вздором, очевидные истины, которым пришлось пролежать под спудом еще шестьдесят лет. Французский сельский врач Льебо[291], предпринявший в 1860-х годах робкую попытку издать небольшую книжку по этой теме, прождал целых двадцать лет, пока издатель пробовал распродать тираж. Тридцать лет спустя появилось отдельное направление литературы с сотнями книг и рядом периодических изданий. Спираль совершила очередной виток. Внезапно стало ясно, что при помощи давнего «месмеризма» возможно добиваться многого как в теории, так и на практике; что мнимо опасные симптомы нервных заболеваний, будь то парез, контрактура, парестезия или иное, могут вызываться внушением, а затем снова исчезать, – словом, что все воинство неврозов (а это, по меньшей мере, около восьмидесяти процентов неврологических пациентов) составляют нарушения психического характера. (Осознание этого факта сегодня преподносится как величайшее свершение, а те, кто заново его открыл, прославляются как великие благодетели человечества.)

798 В своей непостижимой мудрости элита мгновенно догадалась, что человечеству грозит страшная опасность, и объявило, что 1) суггестивная терапия – мошенничество, бесполезное по своей сути; 2) что она чрезвычайно опасна; 3) что открытия, полученные при посредстве гипнотических методов, – чистейшая выдумка, плоды буйного воображения и внушения; и 4) что неврозы суть органические заболевания головного мозга. Между тем было заново открыто, что наше сознание, очевидно, не охватывает всю глубину психики, что психический фактор существует и действует в областях, недоступных для сознания. Этот психический фактор за пределами сознания называли подсознанием, вторым «я», бессознательной личностью и так далее. В Германии «еретиками» выступали Дессуар, Форель, Молль, Фогт и Шренк – Нотцинг, не говоря о прочих, а во Франции – Бине, Жане и их школы. Книга Уолдстайна о «подсознательном» была опубликована как раз тогда, когда новое научное движение в Германии достигло своего расцвета. Все честные исследователи с энтузиазмом приветствовали это возрождение знаний, но элита справедливо считала его вредным для развития логического мышления. Поэтому ведущие авторитеты тех лет утверждали, что подсознание 1) не существует, 2) относится не к психике, а к физиологии и, следовательно, непроницаемо; что 3) оно лишь слабо осознается – настолько слабо, что индивидуум попросту его не замечает. С той поры исследователей «бессознательного» клеймили как противников науки: мол, «бессознательного» вообще не существует, это всего-навсего слабое мерцание сознания. Или же оно физиологично, в противоположность психологическому, и потому не может интересовать ни психолога, ни кого-либо еще. Тем самым исследования фактически возбранялись.

799 Но на сей раз, несмотря на все старания элиты, семя не погибло. Направление неуклонно и упорно развивалось, и сегодня мы продвинулись гораздо дальше, если вспоминать картину десятилетней давности. Тем не менее, это продвижение достигнуто усилиями тех немногих, кто не позволил себе озлобиться и продолжает неустанно трудится над тем, чтобы открыть сознанию бездны человеческой психики. Для этих немногих книга Уолдстайна, конечно, не будет в новинку и мало что добавит к их знаниям; но для всех остальных она раскроет множество тайн и важных вопросов. В ней, помимо всего, говорится об эстетике и о рождении произведений искусства. В ней наглядно представлено психологическое описание неврозов, которое, смею надеяться, получит широкое распространение, пусть элита по-прежнему твердо стоит на том, что истерия и нервные расстройства возникают в результате изменений в мозгу. К сожалению, многие заурядные врачи до сих пор верят этому