Объемность вещи явлена наглядно, «в подлиннике», она идет от вещи на наблюдателя.

Однако и содержание понятия составляет важное свойство идеи-концепта, данное как абсолютное отсутствие всяких признаков («белое безмолвие» концептуального квадрата). И вот эти-то признаки качества идут уже не от вещи, а от интуиции наблюдателя, тем более изощренной и даже мистически энергийной, чем чаще наблюдатель упражняется в своих наблюдениях над березами и ласточками. Качества содержания идут от символа, который (напомним) не имеет ни своего значения S, ни своего собственного предметного значения D, но обязательно представлен вещно как референт R. Тем самым символ равен вещи феноменально (и может служить наводящим принципом постижения вещи: подобное познается подобным – «априорный принцип»), но превосходит вещь ноуменально: символ содержит в себе те самые заимствованные от образов признаки, которые необходимы для построения содержания понятия.

Н.О. Лосский – представитель петербургской школы, идеи Лейбница и Канта ему не чужды, он в них воспитан и образован, они всё время ощущаются в его философствовании, возникают под разными именами, как это и принято у философов. Что такое врожденные идеи Лейбница или априорные категории Канта? То же, что и общие понятия или априорные принципы Лосского. Те самые «символы», которые помогают строить понятие в трехмерном пространстве явленного. Что и происходит, когда объемы от образа и содержания от символа велением интуиции наблюдателя сходятся в общей точке и облекаются в плоть слова; в слове они же суть предметное значение D (объем понятия) и просто значение S (содержание понятия). Это открытие настолько поразило Лосского, что и о нем он рассказал в воспоминаниях. Случилось это на Гороховой, когда он ехал на извозчике вместе с Аскольдовым.

«Вещь в себе» познается в одномоментном акте интенции на предмет через символ идеи – и явлением себя вещи. Интуиция оказывается всего лишь зашифрованной в подсознании прошлым знанием, которое представляет собою культуру, в том числе и культуру мысли. Интуитивизм Лосского внутренне историчен. Он показывает, что с развитием знания и обогащением культуры символами проникновение в «вещь в себе» будет всё менее сложной задачей, и притом для всё большего круга «наблюдателей». Лосский тем самым верно заметил нарастающую тенденцию «современной науки склоняться к субъективному идеализму» в результате учета психологических особенностей индивидуумов с их индивидуальным типом интуиции (Лосский 1908: 3 – 5). В отношении языка это тем вернее, что язык по определению связан как с социальной, так и с психической стороной деятельности человека. И вообще основан на интуиции.

Путь развития мысли в «синтетической модели» Лосского – от целостной вещи до элементов, данных как сущностные признаки отношения.

«Анализируя вещи, можно дойти до последних, т.е. неразложимых элементов; таковы чувственные качества (цвет, звук и т.п.), пространственная и временная определенность (где, когда). Каждый из этих элементов, взятый в отдельности, т.е. в абстракции (например, определенный оттенок красного цвета), не доступен восприятию, не представúм, а только мыслим. В самом деле, каждый элемент, выделенный из целого явления, есть уже общее понятие» (Лосский 1919: 162).

Абстрактное всегда есть общее понятие, т.е. приближение к концепту. Дифференциальные признаки фонем у Романа Якобсона произошли из этой идеи Лосского.

Вместе с тем, важна конкретная увязка идеи с вещью, не вышедших (ни та ни другая) из своей системы.

«Истина согласно интуитивизму (повторим еще раз) достигается путем обладания в сознании самим предметом в подлиннике» (Лосский 1919: 16):

самим предметом – но в сознании.

«Ошибку совершает человеческий ум тогда, когда, пытаясь отвлечь друг от друга мышление и бытие, он представляет себе, с одной стороны, бытие как систему вещей, а, с другой стороны, мышление как систему мысленных образов вещей. Здесь мир удвоен, и это удвоение получилось потому, что к составу бытия примешаны продукты мышления (порядок, отношения), а к составу мышления примешано бытие (мыслимые вещи, ошибочно истолкованные как образы вещей)» (там же: 142 – 143).

Не приписал ли я Лосскому того, чего тот не говорил? Ведь у него познание осуществляется вовсе не через символы (у него и речи о них нет): только напрямую с помощью общих понятий. Но общие понятия суть концепты, которые тоже подлежат импликации в явлении, а выступают они в слове как символы.

Нет, всё верно.

ГЛАВА XIII.

РАДИКАЛЬНЫЙ РЕАЛИЗМ: СЕМЕН ФРАНК

Франк – реалист, принадлежит к секте платоников… и немецкого романтизма.

Николай Бердяев

1. Философия

На склоне лет Семен Людвигович Франк (1877 – 1950) свою философскую позицию называл христианским реализмом, но такова его позиция в этике; в теории познания он оставался радикальным реалистом.

«Я сам защищал в литературе „онтологизм“ против „мэонизма“, признаю философское значение интуиции и односторонность рационализма и <…> неудовлетворен современным неокантианством»,

особенно неокантианством Марбургской школы, которое

«бедно, формалистично и мало плодотворно <…> оно вырождается в совершенно бесплодную и бессодержательную схоластику» (Франк 1996: 113, 104).

«Моя мысль всегда была направлена на общее <…> Я стал „идеалистом“, не в кантианском смысле, а идеалистом-метафизиком, носителем некоего духовного опыта, открывавшего доступ к незримой внутренней реальности бытия» (там же: 41, 97).

Действительно, переход от философского марксизма к идеализму достаточно решительный, но тот же путь проделали и Бердяев, и Булгаков, и Струве.

В докторской диссертации «Предмет знания» (1915) («главная работа моей жизни») Франк

«перешел к интуиции как конституирующему философию принципу, подчинив ей ratio: задача разума – прояснять интуитивно данное содержание» (там же: 17).

В работе «Непостижимое» Франк уже полностью погружен в умозрительную мистику, поскольку

«наш крайний мистицизм есть почва, благоприятная для развития философии» (там же: 118).

От интуиции интеллектуальной Франк перешел к мистической, но всегда – в связи с интуицией чувственной. Таким образом, перемена философских методов не сказалась на содержании трудов; во всех случаях рядом, поддерживая друг друга, шли две линии – интуиция и рациональное (или чувственное) познание. Неприятие Канта не распространялось на исследовательский метод, оба канала философствования открыты и используются. Каждый новый этап включал в себя в качестве составляющего и достижения предыдущих.

Как и Лосский, Франк пытался соединить в своих исследованиях ratio и logos, утверждая, с позиции реализма, что

«вообще говоря, начало ratio характеризует не какую-либо отдельную ветвь или историческую эпоху философии: оно есть конститутивный признак понятия философии» (там же: 107).

Что же касается логоса, то «идея античного Логоса и „онтологизм“ присущи