«некоторым образом именно лишь точка, лежащая внутри непосредственного самобытия <…> Употребление того же слова „я“ для обозначения субъекта познания совершенно неуместно. Мыслимая как субъект познания абстрактная точка – отправная точка познавательного взора – не может совпадать с каким-либо полноценно-конкретным реальным „я“» (там же: 323).

«Отправная точка познавательного взора» есть со-знание, направленное в-ниманием, т.е., говоря иначе, есть совместное знание, которое при-нимает новое содержание.

«Точно отграниченный смысл слова со-знание имеет лишь <…> то, что называется интенциональностью – направленностью на реальность, которая как бы „стоит перед нами“ <…> В какой бы форме мы ни брали „сознание“ – оно заключает в себе момент рефлексии, раздвоения, обращенности чего-то на что-то иное, т.е. уже предполагает в качестве своей основы нечто более первичное и непосредственное» (там же: 324 – 325).

Сознание существует только потому же, почему всё вообще существует: оно входит в оппозицию к нечто.

«Суть дела сводится к тому, что понятие „сознание“ – в том единственном смысле, в котором оно не заключает противоречия – есть необходимо понятие члена отношения.

В этом состоит последний источник недостаточности всех монистических теорий знания, кладущих в основу единства понятие сознания: ибо, когда то, к чему сознание относится как к своему противочлену, включается в состав самого сознания, то этим уничтожается и сам противочлен, а вместе с ним и соотносительное ему понятие сознания» (Франк 1915: 151).

Разрушение оппозиции уничтожает сами оппозиты – удивительное пророчество, вполне исполнившееся в последующих фонологических и особенно грамматических оппозициях структуралистов.

Основная функция сознания – внимание:

«внимание есть опредмечивающая, объективирующая функция сознания»,

оно

«может быть определено как состояние направленности, как дифференцирование сознания на субъект и объект, на „я“ и „противостоящее мне“, и объединение этой двойственности через устремленность первого ее члена („я“) на второй („предмет“). Всякого рода иная „направленность“ – через „хотение“, „оценку“ и т.п. – имеет своей основой эту первичную направленность в лице внимания, в силу которой впервые полагается двойственность между субъектом и объектом и отношение первого ко второму. Внимание есть не имманентное сосредоточение сознания на переживании как таковом, а направлено всегда на предметное содержание» (там же: 259 – 260).

Через внимание становится ясным разграничение между субъектом и объектом, поскольку теперь противоположности явлены как действительные. Тут не должно возникать иллюзии очевидности, и без того достаточной ясности подобного противопоставления. «Наивное сознание, поскольку оно вообще начинает философствовать», не видит в этом проблемы, однако проблема состоит в том, что объект формируется субъектом через опредмечивание идеи.

«Чувство очевидности, в качестве особого переживания, есть ведь нечто совершенно субъективное. Как может оно не только субъективно казаться, но и объективно быть гарантией очевидности?» (там же: 70).

То, что кажется в явлении, совсем не обязательно является сущностью.

Однако опредмечивание объекта приближает нас к понятию, т.е. «схватыванию» сущности предмета.

5. Система: род и виды

«Предмет знания» дает развернутую картину явленности в объемах.

1. Противопоставление индивид – вид и вид – род несоотносимы друг с другом и представляют различные отношения; первое являет собою предметное отношение, второе – идеальное отношение оппозитов, и потому одно из другого выводить нельзя (там же: 280).

«Но всё единичное – индивидуальное как таковое – безусловно неуловимо в понятиях. Его нельзя понять в смысле подведения под понятия, его нельзя в этом смысле „понять“ или „постигнуть“: его можно только воспринимать, созерцать как тайну и чудо, ибо оно есть по самому существу своего нечто безусловно новое и незнакомое. Ибо знакомо и потому понятно для нас только то, что повторяется и может быть „узнано“, – что является и воспринимается нами как то же самое»,

и хотя

«обычно мы различаем понятия индивидуального и единичного»,

тем не менее

«не всё единичное индивидуально. Последний термин мы склонны употреблять скупо, приберегая его для редких, как нам представляется, случаев подлинно неповторимого, качественно единственного» (там же: 238 – 239).

2. Со ссылкой на Лотце Франк говорит, что

«более общее понятие имеет содержание, т.е. число признаков, не меньшее, чем подчиненное ему частное понятие; только признаки, конституирующие низшее понятие, в отличие от высшего, даны в высшем именно в общей форме»,

поскольку общее есть единство, из которого как раз и «вытекает это многообразие» частных (там же: 281 – 282). «В общей форме» – выражение, заменяющее термин «инвариант».

3. Со ссылкой на другого немецкого философа, на Шуппе, Франк рассуждает об «общем признаке» в его «подлинном роде» – это есть единство, немыслимое вне многообразия видов, поскольку лишь в этом многообразии и проявляется общий род:

«основой системы видов является род как конкретное общее или как целое, которое есть единство и соотносительная связь единства и множественности. „Родовое единство“ в этом отношении образует полную аналогию всеединства» (там же: 286).

4. Род не обособлен от видов, а есть

«начало единства самих видов, т.е. мыслим лишь в отношении того множества, единством которого он является <…> это родовое единство не есть случайное, внешнее добавление к частной природе вида: „истинный род“ (пользуясь термином Шуппе) есть момент, укрепленный в содержании вида так, что вне отношения к нему немыслимо само видовое различие. Отношение между родом и видом есть, таким образом, лишь особый случай той необходимости связи содержаний, в силу которой каждая определенность имеет свое содержание лишь в отношении к иным определенностям и по самому существу своему есть член системы» (там же: 283).

Таким образом, род явлен в видах потому, что виды в их системных связях являют сущность рода. Идеальное и реальное взаимозависимы именно в силу общего отношения к сущности.

5.

«Подвести низшие понятия под высшие значит создать из них группу или систему, в силу которой они объединены как отдельные значения переменной величины, управляемые общим законом» (там же: 282 – 283).

Система, таким образом, создается как мыслимый результат выявленной через посредство видов парадигмы-образца их отношений. Тут мы имеем дело с проблемой, которая волновала реалистов со времен средневековья (например, Нила Сорского). Движение мысли «сверху вниз» образует единство по общему (проявляется в роде), движение снизу вверх создает систему на основе частных разграничений; первый вектор есть явление образа, второй же служит логической основой подведения под род и тем самым формирует объем понятия. Всякое противопоставление род – виды есть определенность,