Так как же поступить с Родиславом? Очень велик соблазнсейчас промолчать, дать ему порадоваться какое-то время, пока Денису лучше,ведь врач пообещала, что улучшение будет длиться около двух месяцев, потом всеравно Родик обо всем узнает и еще успеет расстроиться и погоревать. Но, сдругой стороны, через несколько дней, когда пройдут параличи, нужно будетактивно включаться в спасение ребенка, и здесь нельзя будет упускать ни одногочаса, а на Лизу полагаться нельзя, она человек ненадежный. Люба хорошопредставляла себе, что такое советская больница, и понимала, что выполнениекаждого назначения нужно контролировать, нужно буквально по пятам ходить замедсестрами и напоминать, чтобы сделали массаж, укол или физиопроцедуру. Нужноносить в больницу продукты, потому что кормят из рук вон плохо. Нужно как-торешить вопрос с восьмилетней Дашей, которой, поскольку она находилась в тесномконтакте с заболевшим братом, сделали однократную прививку и велели двадцатьдней сидеть дома на карантине. Сейчас девочка находится у Лизиной подруги, новедь подруга работает, с кем ей оставить ребенка после прививки? И потом, однодело взять чужого ребенка на два-три дня, и совсем другое – на шесть недель,пока Лиза с сыном в больнице. Пройдет двадцать дней карантина, и девочкупридется возить в школу, которая находится вовсе не там, где Лизина подругаживет, оставлять на продленке, а после работы забирать. Кому нужны такиехлопоты? Нужно хотя бы денег этой подруге дать, с какой стати она будет шестьнедель кормить девочку? Нужно искать выход на главврача больницы, чтобы Денисуназначили все процедуры и тщательно их выполняли. Или по крайней мере найтивозможность заплатить всему персоналу, включая санитарок, чтобы быливнимательными и добросовестными. Деньги, конфеты, бутылки со спиртным… Спиртноевзять негде, антиалкогольная кампания обернулась тем, что водку, например, дляпоминок можно было купить в нужных количествах, только предъявив свидетельствоо смерти, а в обычном порядке в одни руки давали лишь две бутылки, и то еслихватит терпения выстоять огромную очередь. Все то, что когда-то приносилаАэлла, давно разошлось на подарки или в качестве универсального платежногосредства. В общем, с оплатой услуг персонала тоже предстоит изрядная морока. Новсем этим нужно заниматься, и начинать следует прямо сейчас, не дожидаясь,когда пройдут два месяца улучшения и Родислав узнает горькую правду. Значит,придется ему сказать о разговоре с врачом, и как можно скорее, оттягиватьнеприятный момент нельзя.

Люба разогнулась, осторожно отжала в махровом полотенцеЛелину трикотажную кофточку и отерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб.Решение принято, пора выходить из ванной.

Она знала, что лежащий рядом Родислав не спит, более того,Люба чувствовала, что он хочет поговорить, но ей самой разговаривать нехотелось. Да и о чем? О том, что болезнь Дениса повиснет ярмом на шее уРомановых? Это и без слов ясно. О том, что Родислав виноват? А что об томговорить? Можно подумать, если человек сто раз признается в том, что виноват,от этого что-нибудь изменится. Денис болен, скорее всего, болен неизлечимо, иэто невозможно ни изменить, ни отменить. С этим придется жить не просто долгиегоды – всю оставшуюся жизнь. Всю жизнь помогать ему, всю жизнь, до самого ееконца, тянуть на себе спивающуюся Лизу. А ведь, кроме Дениса, есть еще и Даша,которой всего восемь лет и которая тоже будет еще долго нуждаться в заботе ипомощи. Если раньше можно было надеяться на то, что дети Лизы рано или поздновырастут и нужно только немножко потерпеть, то теперь эта надежда рухнула.

Люба внимательно прислушивалась к себе, пытаясь понять,какие чувства она испытывает к Родиславу, к Лизе, к Денису. Родислава она всееще любит, и любит так сильно, что готова любыми средствами оградить его отвсего неприятного и тягостного. А вот к маленькому Денису она не испытываетничего, кроме обычной жалости взрослого к больному ребенку. Люба часто слышалаи читала о том, как женщины привязываются к внебрачным детям своих любимыхмужей, потому что в этих детях течет кровь человека, который им безумно дорог.Ничего подобного в ее душе не возникало, когда она думала о детях, рожденныхЛизой. Может, у нее душа какая-то неправильная? Или в книгах написана неправда?Может быть, она слишком холодна и жестока? Нет в ней искренней любви к этимдвоим малышам, ну нет ее, хоть лопни. И по большому счету, если уж совсемчестно посмотреть внутрь себя, ей совершенно все равно, как там они будут растис пьющей матерью и без отца. Это чужие дети, и то, что в них течет кровь ееобожаемого Родислава, дела не меняет. Только очень жалко почему-то маленькогобольного Дениску… Но ведь Родислав не может быть равнодушным к собственнымдетям, он тревожится за них, переживает, и задача Любы – сделать все, чтобымужу было легче. Он добрый и порядочный человек, он не может бросить своихдетей на произвол судьбы, он их любит, и это нормально. И с этим ей как женепридется считаться. Наверное, если бы он бросил детей и забыл о них, онаперестала бы уважать Родислава и не смогла бы его любить. Или смогла бы? Ктознает…

Родислав перевернулся на другой бок и прислушался к дыханиюжены. Спит? Или нет? Ему хотелось поговорить с ней. И в то же времяразговаривать было страшно. А вдруг ее терпение лопнуло и она скажет емукакие-нибудь ужасные слова, после которых им невозможно будет оставатьсявместе? Господи, зачем, зачем она тогда, почти десять лет назад, предложила емуэтот договор! И зачем он согласился! Идиот… Ему тогда показалось таким удобным,таким комфортным, что не нужно врать и изворачиваться и что рядом всегда будетчеловек, который с пониманием отнесется к его проблемам и прикроет переджестким и непреклонным генералом Головиным. Он с такой готовностью и с такой легкостьюрассказывал Любе о Лизе, о ее беременностях, ее детях, ее запоях и загулах.Черт бы его взял, дурака легковерного! Ведь если бы Люба ни о чем не знала,можно было бы просто махнуть рукой на Лизу и ее детей, забыть о них испрятаться в работе и в обычной повседневной семейной жизни, как будто их и небыло никогда. Тысячи, сотни тысяч мужчин именно так и поступают и живут, незная проблем и тягот. Им наплевать на брошенных любовниц и рожденных этимилюбовницами детей. А он, Родислав Романов, не может наплевать, потому что рядомс ним Люба, которая все знает и которая просто перестанет его уважать, если онтак поступит. Люба считает его приличным человеком, который ни при какихусловиях не может выбросить из своей жизни родных детей, и ему, Родиславу, приходитсясоответствовать. Если ему и не наплевать на что-то, так это на Любу и на еемнение о нем самом. Этим он дорожит. И за это ему приходится теперь платитьтакую немыслимую цену. Почему, ну почему тогда, десять лет назад, она оказаласьтакой понимающей и покладистой?! Пусть бы лучше она закатывала скандалы иистерики, пусть бы плакала, пусть бы требовала, чтобы он бросил любовницу,угрожала все рассказать отцу или отобрать у него детей… Тогда он… Что? Что онсделал бы? Бросил Лизу? Это вряд ли, он был влюблен до умопомрачения. Онпообещал бы быть хорошим мужем и отцом и начал бы прятаться и врать, как делаютмиллионы мужчин. Он скрывал бы свой роман с Лизой, и уж конечно, Люба никогдане узнала бы о детях, если бы эти дети вообще родились. Она бы ничего неузнала, и сейчас над его семьей не висела бы тягостная и практическинеразрешимая проблема с Денискиной болезнью. Лиза больше не сможет работать, иРомановым придется содержать ее и ее детей. Может быть, случится чудо и Дениспоправится, но это случится еще не скоро, и заботу о Лизиной семье придетсябрать на себя уже сейчас. Деньги, деньги, все упирается в деньги, а где ихвзять?