– Нет, вы только посмотрите на него, на этого ханжулицемерного! – закаркал Ворон. – Я ему не говорил! А чего тутговорить-то? От Лизы он ушел, с Любой он не спит, куда Родиславу деваться-то?Организм нормально функционирует, гормоны вырабатывает, потребность, сталобыть, есть, а как ее реализовывать? Об этом ты подумал?

– Нет, – признался Камень. – Это мне как-то вголову не приходило. У меня гормонов нет, и я все время забываю, что у другихони есть. Как же он выходил из положения?

– А вот так и выходил, – дерзко ответствовалВорон. – Женщин вокруг много, и старых знакомых, и новых. Но Родислав ужегорьким опытом научен, поэтому ничего глубокого и серьезного не заводил. Такчто Леночка из Управления международных связей не на пустом месте возникла, невдруг. Это я тебе говорю в качестве напоминания о том, что Родислав твойлюбимый – такой же, как все. Кобель и есть. Не знаю, может, тебя это утешит, ноон иногда с интересом посматривает на мою Любочку и сожалеет, что у них так всесложилось. Он бы с удовольствием… это самое… ну, ты понимаешь. Но когда стольколет не было близости, то как-то страшно подступаться, тем более у них договорбыл. Но я отвлекся, я вообще-то про другое хотел сказать.

– Тоже насчет Родислава? – напрягся Камень,которому откровения Ворона удовольствия, надо признаться, не доставили.

– Насчет него, – кивнул Ворон. – СЛеночкой-то у него облом получился.

– Облом? – удивился Камень. – Как же так? Тывроде говорил, что у них был взаимный интерес и она ему улыбалась. Чтослучилось?

– Ох ты, господи, – вздохнул Ворон, – дитя тыневинное. Столько лет на свете живешь, а ума так и не набрался. Облом – это незначит, что женщина не согласилась и отказала.

– А что же это значит?

– Это значит, что ничего не вышло.

– Почему? Родислав передумал? Или они места не нашли,где можно встретиться наедине?

– Ну конечно, передумает он! И место у них было, ивремя. А только ничего у Родислава не получилось. Вернее, сначала вроде быполучилось, а потом – раз! – и все. И больше ничего.

– Почему? – забеспокоился Камень. – Может, онзаболел?

– Ага, – злорадно подтвердил Ворон, – заболелон. Болезнь называется «психогенная импотенция». Достали его все этипереживания и заботы.

– Но ведь это лечится? – с тревогой спросилКамень. – Это же не на всю жизнь, правда?

– Как знать, – Ворон выразительно махнулкрылом. – Как пойдет. Бывает, что проходит, а бывает, что уже до самойсмерти не восстанавливается.

– Вот ужас-то! – расстроился Камень. – ВедьРодислав еще такой молодой. Сколько ему сейчас?

– Сорок четыре в этом году исполнится, – сообщилВорон, что-то быстро прикинув в уме. – Пацан. А по нашим с тобой меркам,он вообще новорожденный. Это в Средние века до сорока четырех не все доживали,там средняя продолжительность жизни была низкой, а для двадцатого века сорокчетыре – это не возраст, это для мужика самый расцвет. Представляешь, каковобудет Родиславу, если с этим вопросом у него всё? Ну ладно, про неприятное ятебе рассказал, ты уж извини, если что не так, и не сердись. В конце концов,мое дело – доводить до тебя информацию, а то ты ругаешься, если я что-тоутаиваю.

– Ты правильно сделал, что рассказал. Да, мне горькобыло это слышать, – признался Камень, – но я предпочитаю полноезнание, а не обрывочное. Вернемся к Лизе.

– А чего к ней возвращаться? – нахмурилсяВорон. – Лиза эта доброго слова не стоит. Вот про Любу и Родислава –намного интереснее. Когда Родислав понял, что Лиза не может обеспечить ребенкудолжный уход, он стал советоваться с Любой, как исправить положение. Ну, Люба,как водится, прониклась его заботами и опять взяла все на себя.

– Каким образом? – изумился Камень.

– Позвонила Аэлле и спросила, нет ли у той на приметехорошей добросовестной женщины, которая согласилась бы сидеть с Денисом ипроводить ему все процедуры. Аэлла денек-другой поискала и нашла чудеснуютетку, опытную медсестру, которая только-только вышла на пенсию, то есть ещесовсем молодую. Зовут ее Раиса. Добрая, толковая, проворная. И знаешь ещечто, – Ворон таинственно понизил голос, – она из Бурятии, а у них тамрелигия какая-то другая, не христианская.

– Ну и что с того?

– Как – что? У нее совсем другое мышление! У нее подходк жизни другой. И к болезни подход другой. Короче, я не знаю, с религией этосвязано или просто ее так воспитали, но она совсем на русских женщин не похожа.Она считает, что все, что с человеком происходит, идет ему на пользу, надотолько уметь эту пользу увидеть и оценить. И еще она считает, что надо за всебыть благодарным. Например, она говорит, что несчастий не бывает в принципе.

– А что же бывает? – оторопел Камень.

– События, к которым лично ты относишься как к тяжелым игорестным, не более того. В общем, у этой Раисы много таких заморочек, оченьона интересная тетка. И она готова сидеть с Денисом каждый день, включаявыходные и праздники, если нужно.

– А деньги? – недоуменно спросил Камень. –Кто будет платить за всю эту благодать? Не бесплатно же Раиса будет работать уЛизы.

– Вот можешь же, когда захочешь, смотреть прямо вкорень, – одобрительно заметил Ворон. – Наступил февраль восемьдесятвосьмого, у Тамары и Григория – десятилетие свадьбы. Люба с Родиславом, естественно,приехали в Горький, и Люба улучила момент и поведала сестре всю эпопею сболезнью Дениса. Так что теперь, когда вопрос встал со всей остротой, Любеничего не оставалось, кроме как обратиться за помощью к Тамаре. Это уж веснойбыло, когда стало понятно, что на Лизу нет никакой надежды.

– Ее услуги стоят двести рублей в месяц, –безнадежно произнесла Люба. – Я просто не представляю, где взять этиденьги. И махнуть рукой на маленького беспомощного ребенка я не могу, все-такиэто сын Родика, и Родик за него переживает. Тома, посоветуй, что мне делать,как поступить.

Люба долго собиралась с духом, чтобы поговорить с сестрой, ией казалось, что по телефону такие разговоры вести невозможно, но вырваться вГорький никак не получалось: семейный бюджет и без того трещал по всем швам.Наконец она выбрала момент, когда никого не было дома, и позвонила Тамаре.

Сестра слушала внимательно, и Люба даже на таком огромномрасстоянии словно наяву видела, как Тамара сидит на полу по-турецки, однойрукой опираясь на острую коленку, а другой прижимая трубку к уху, исосредоточенно морщит лоб.

– Какой совет тебе нужен, Любаня? Как решить проблемуили решать ли ее в принципе? – спросила Тамара.

– Если бы можно было ее совсем не решать, – тяжковздохнула Люба. – Но очень жалко мальчика. И потом, это все-таки сынРодика, я не могу об этом забыть. И Родик тоже не может. Вопрос в том, гдевзять денег, чтобы вырастить двоих Лизиных детей и оплатить сиделку для малыша.Посоветуй мне что-нибудь, Тома, ведь ты занимаешься бизнесом, знаешь, что там кчему, может, в этой сфере и для меня место найдется, а? Мне нужно найти способзарабатывать больше.