присоединиться к нам, но мы не были готовы их принять. Я просто говорил им, что, как только они прослышат, что Хенбейн пошла на Данктон, им нужно набраться мужества и изо всех сил как можно скорее спешить сюда, чтобы сообщить, что затевается, и присоединиться к нам. Думаю, таким способом мы будем вовремя предупреждены о приближении грайков к нашей системе и соберем здесь по-настоящему храбрых кротов. Именно такие понадобятся нам в будущем, они будут держать это будущее в своих отважных лапах. Пусть Данктон станет для них святыней, вдохновляющей идеей.

Комфри кивнул, но ничего не ответил. Знакомая ему действительность была более спокойной и мирной, чем та, о которой говорил Триффан, и Комфри понимал, что Данктону в будущем потребуется иной вожак, не он.

— А что ты скажешь о тех, кто пришел с тобой? — спросил Комфри. — Они такие разные!

— Пути Камня неисповедимы, и мне выпало счастье найти кротов, достойных великой цели, для достижения которой Босвелл послал меня. За долгие кротовьи годы наших странствий я научился верить каждому из них так же, как верил бы тебе, Комфри. Они все преданны нашему делу, и у каждого из них есть свои достоинства и свои способности.

Скинт, например, историю которого я тебе рассказал, стал специалистом по пересечению шоссе ревущих сов и благополучно переводит через него в местах, где другие кроты погибли бы; Мэйуид находит дорогу под землей лучше, чем какой-либо другой крот, к тому же он верный и храбрый. У Тайм и Пенниворта прекрасный нрав, и они вносят в нашу жизнь спокойную веру, в особенности Тайм, которая обладает редкой для кротов способностью выбирать место, где нора будет теплой и удобной, а кроме того, Тайм хорошо умеет успокаивать кротов. Смитхиллз своей огромной силой защищает тех, кто нам верен, а Алдер прекрасно организует боевое построение; во Фрилфорде он, безусловно, спас нам жизнь своими мудрыми действиями. Он прошел обучение как гвардеец и знает способы ведения боя, которыми пользуются грайки.

— А Спиндл? — спросил Комфри.

Взгляд Триффана потеплел.

— Ни один крот, ни один, не был мне более верным другом. Босвелл поручил ему следить, чтобы я не уклонялся от своей цели, и лучшего выбора он сделать не мог.

Какое-то время они помолчали, а потом Триффан сказал:

— А что эта кротиха Монди? Похоже, она очень привязана к тебе, Комфри.

— Что ты хочешь знать про нее? — тихо спросил Комфри.

— Ну...— протянул Триффан,— ты не выбрал ее себе как пару? Такое впечатление, что она всегда рядом...

— Для этого у меня никогда не было достаточно времени, Триффан. А теперь я слишком стар для таких вещей! Не время.

Триффан расхохотался, а потом опять посерьезнел.

— Время течет, брат,— проговорил он,— и лучше поступать так, как велит Камень.

— Может быть, — согласился Комфри со вздохом, нервно передвигая с места на место кучку листьев и стеблей чабреца и льнянки. — М-м-может быть!

Потом он посмотрел на Триффана и, любовно дотронувшись до него, спросил:

— А ты, Триффан? Ты не встретил кротиху, которую бы полюбил?

Триффан помолчал; казалось, он ушел в себя. В конце концов он произнес:

— Когда Босвелл посвятил меня в духовный сан, я дал обет безбрачия. Босвелл не требовал этого от меня, но такова традиция в Священных Норах. Понимаешь, очень многое нужно сделать, во многих местах побывать, к тому же мне нужно заботиться о последователях Камня, как ты заботился о кротах Данктонского Леса, Нет времени, Комфри! Нет времени!

Комфри с сомнением покачал головой:

— Мне кажется, это неправильно, Я-то другой, и всегда был другим, но ты, Триффан, — понимаешь, ты крот, который создан для того, чтобы любить и быть любимым. И ты никогда?..

— Никогда! Когда пройдет январь и наступит февраль, и подумаю об этом, но пока останусь холостяком. Быть может, в один прекрасный день, когда воцарится мир и опять станут почитать Камень, я найду себе пару. Но пока — нет.

Он нахмурился. Комфри постарался побыстрее сменить тему. Иногда Триффан пугал даже его.

— Слушай, Триффан, об одном ты не рассказывал в Самую Долгую Ночь, да и потом ни словом не заикнулся; о Камне Покои. Расскажи мне о нем.

Только Триффан собрался начать, как, топоча, дрожа и восклицая «бррр», в нору ввалилась Монди. Снег таял на ее шубке.

— Наверху мокро и холодно, — объявила она. — Но я пришла! 

Триффан с удовольствием наблюдал, как радостно встретил ее Комфри, как старался устроить ее поудобнее, как принес ей червяков и одновременно мило болтал о том о сем.

Потом он снова повернулся к Триффану со словами: — Монди можно доверять, она з-знает секреты системы лучше, чем я! Так расскажи нам про Камень Покоя.

Триффан позже всегда вспоминал эти минуты, когда видел их обоих, свернувшихся рядышком, как любящая пара; именно тогда он понял, что, хотя крот только в одиночестве может услышать Безмолвие Камня, похоже, ему вообще не удастся услышать его, если он не знал настоящей любви другого крота. И тут, как говорил Триффан позже, он впервые заподозрил, на поиски чего послал его Босвелл. Быть может, именно тогда он ощутил острое желание иметь рядом с собой кротиху, похожую на Монди, — желание, которое усилилось и превратилось в страстную тоску; крушение этого желания могло стать самым большим горем в его жизни, а исполнение — самым большим счастьем.

Пока же Триффан устроился поудобнее и, отвечая на вопрос о Камне Покоя, поведал Комфри и Монди о событиях в Аффингтоне, о том, как Спиндл привел Босвелла и его самого, Триффана, на каменное поле близ Семи Холмов, как он сам швырнул этот Камень в темноту и тот упал среди сотни тысяч других камней, так что опознать его невозможно. И надо ждать, когда придет крот, который найдет его и другие Камни Покоя, всего семь штук, и отнесет их на место, где они должны покоиться.

— И тогда?..— спросил Комфри.

— И тогда, полагаю, работа, которую делали многие кроты и за которой наблюдал Белый Крот Босвелл, будет выполнена, и выполнена хорошо. Но большего я пока и сам не знаю!

— А ч-что ты с-скажешь на это? — спросил Комфри у Монди.

— Что это одна история и еще половина другой и что в ее конце Триффан найдет себе пару! — заявила Монди. — А настанет срок, Камни Покоя сами