— А он расслышал, о чем они спорили?

— Ему показалось, что речь шла о вас.

— Обо мне?

Исабелла кивнула.

— Сын Семпере вышел ненадолго, чтобы передать заказ наулице Кануда. Он отсутствовал всего минут десять-пятнадцать. Вернувшись, оннашел отца лежащим на полу за прилавком. Сеньор Семпере еще дышал, но руки унего уже похолодели. Когда пришел врач, было поздно…

На меня словно рухнул мир.

— Мне не следовало вам говорить… — прошепталаИсабелла.

— Нет, ты правильно поступила. А больше о той женщинедон Анаклето ничего не сказал?

— Только то, что они спорили. Ему показалось, что из-закниги. Книги, которую она хотела купить, а сеньор Семпере отказывалсяпродавать.

— А при чем тут я? Не понимаю.

— Потому что это была ваша книга. «Шаги с неба».Единственный экземпляр, сохранившийся у сеньора Семпере в личном собрании. Онне предназначался на продажу…

Мною овладела страшная уверенность.

— И книги?.. — начал я.

— Больше там нет. Она пропала, — закончилаИсабелла. — Я проверила учетный журнал, так как сеньор Семпере имелпривычку записывать названия проданных книг с ценой и датой продажи, и вашакнига там не указана.

— Его сын знает?

— Нет. Кроме вас, я никому об этом не рассказывала. Я всееще пытаюсь понять, что произошло в тот день в лавке. И почему. Я подумала, чтовы скорее всего догадаетесь…

— Эта женщина пыталась силой отнять книгу, и во времяборьбы у сеньора Семпере случился сердечный приступ. Вот что тампроизошло, — сказал я. — И все из-за моей паршивой книги.

У меня внутри все перевернулось.

— Есть еще кое-что, — проронила Исабелла.

— Что?

— Много позже я встретила дона Анаклето на лестнице, ион признался, что будто бы припомнил ту женщину. В тот день, глядя на нее, онсразу не сообразил, но ему кажется, что он видел ее раньше, много лет назад, втеатре.

— В театре?

Исабелла кивнула.

Я долго не мог вымолвить ни слова. Исабелла встревоженноследила за мной.

— Теперь я не смогу спокойно оставить вас одного. Ненадо было вам говорить.

— Нет, все правильно. Я в порядке. Правда.

Исабелла помотала головой.

— Сегодня ночью я останусь с вами.

— А твоя репутация?

— Опасности подвергается скорее ваша. Я на минуткуотлучусь к родителям в магазин, чтобы позвонить в книжную лавку и предупредить.

— Не стоит, Исабелла.

— Не стоило бы, если бы вы признали факт, что мы живемв двадцатом веке, и установили телефон в этом мавзолее. Я вернусь черезчетверть часа. Не надо спорить.

Пока Исабелла отсутствовала, уверенность, что смертьдорогого и незаменимого друга, сеньора Семпере, лежит на моей совести, сталапроникать в глубину сознания. Я вспомнил, что старый библиофил всегда говорил,что у книг есть душа — душа тех, кто их написал, кто их читал и мечтал надними. И я понял, что до последнего вздоха он защищал меня и пожертвовал собой,чтобы спасти кипу исписанной бумаги, хранившей частицу моей чернильной души.Исабелла, когда она вернулась, сгибаясь под тяжестью сумки с продуктами измагазина родителей, поняла все с первого взгляда.

— Вы знаете ту женщину, — сказала она. —Женщину, убившую сеньора Семпере…

— По-моему, да. Ирене Сабино.

— Это не особа со старых фотографий, которые мы нашли вдальней комнате? Актриса?

Я кивнул.

— Но зачем ей понадобилась ваша книга?

— Этого я не знаю.

Позднее, поужинав деликатесами из бакалеи «Кан Хисперт», мыуселись в большое кресло у камина. Оно было достаточно просторным для двоих.Исабелла положила мне голову на плечо, и мы завороженно смотрели на игрупламени.

— Как-то ночью мне приснилось, что у меня естьсын, — сказала девушка. — Мне снилось, что он зовет меня, а я неслышу его и не могу подойти к нему, потому что заперта в каком-то месте, гдеочень холодно и невозможно пошевелиться. Он зовет меня, а я не в состоянии откликнуться.

— Это всего лишь сон, — сказал я.

— Он казался очень реальным.

— Пожалуй, ты могла бы написать об этом рассказ, —предложил я.

Исабелла покачала головой.

— Я долго думала и пришла к выводу, что предпочитаюжить настоящей жизнью, а не писать о ней. Не поймите меня превратно.

— Мудрое решение.

— А вы? Вы сами собираетесь жить?

— Боюсь, я уже свое прожил.

— А как же та женщина? Кристина?

Я глубоко вздохнул.

— Кристина ушла. Вернулась к мужу. Тоже мудрое решение.

Исабелла отодвинулась и посмотрела на меня, нахмурившись.

— Что? — спросил я.

— Мне кажется, вы ошибаетесь.

— В чем?

— Недавно к нам заходил дон Густаво Барсело, и вразговоре речь зашла о вас. Он упомянул, что встречался с мужем Кристины,неким…

— Педро Видалем.

— Точно. И муж признался, что Кристина ушла к вам, онее больше не видел и ничего не слышал о ней месяц или около того. На самом делея удивилась, не застав ее здесь, с вами, но не посмела спрашивать…

— Ты уверена, что Барсело имел в виду именно это?

Исабелла подтвердила.

— Что я теперь не так сказала?

— Ничего.

— Наверное, вы что-то скрываете от меня…

— Кристины тут нет. Ее нет с того дня, когда умерсеньор Семпере.

— Где же она тогда?

— Понятия не имею.

Мало-помалу разговор иссяк, и мы сидели молча, уютносвернувшись в кресле у камина. Под утро Исабелла заснула. Я обнял ее однойрукой и смежил веки, анализируя все, что она сообщила, и пытаясь уловить в этомкакой-то смысл. Занялся рассвет. Когда первые его лучи осветили окна галереи, яоткрыл глаза и обнаружил, что Исабелла проснулась и смотрит на меня.

— С добрым утром, — сказал я.

— Я размышляла, — начала она.

— И что?

— Я думаю принять предложение сына сеньора Семпере.

— Ты уверена?

— Нет, — засмеялась она.

— А что скажут родители?

— Полагаю, они расстроятся, но как-нибудь обойдется.Они предпочли бы выдать меня за преуспевающего торговца морсильей[55]и прочими колбасными изделиями, а не книгами, но им придется смириться.