Ох, нет. Джаспера сейчас и Макбет мог бы свалить однимударом своей когтистой лапы, а Флора, хоть и будет драться, как львица,защищающая детеныша, все равно не совладает с сильным и безжалостнымпротивником, опасным и вправду как рысь [28]. Или все-таки попробовать?

Она по-охотничьи прижмурила левый глаз, но тут Джасперстиснул ее руку, как бы приказывая не двигаться. Значит, он и вправду чего-тождет, на что-то надеется…

Но на что, господи Иисусе? Кто придет им на помощь в этомбогом забытом овражке?!

Линкс пренебрежительно пнул мертвого Хьюго.

– Да какой же он герой? Скажете тоже! Он просто слабовольнаятряпка: купился на сказки о своем аристократическом происхождении и уже готовбыл сам перейти в свору угнетателей. Хьюго – жалкий предатель, поэтому он заслуживалсмерти и получил ее.

– Так, хорошо, – покладисто кивнул Джаспер. – СХьюго мы разобрались. Наше будущее: мое, Флоры, Алана, мисс Марион – мне тожеболее или менее понятно. Само собой разумеется, тот же конец ждет и Десмонда,не так ли?

– Вы понятливый человек, мистер Джаспер, – ухмыльнулсяЛинкс. – Мне нравятся понятливые люди.

– Польщен, – невозмутимо изрек Джаспер, и только высоковзлетевшие брови выдали то чувство презрения, которое всецело владело имсейчас. – И все-таки боюсь, что вы переоцениваете меня, Линкс. Я что-тоникак не додумаюсь: как вы намерены обойтись с Джессикой?

– То есть что значит – как намерен обойтись? – возделсвои устрашающие брови и Линкс. – Джессика получит все, чего она хочет,что она заслужила своими долгими страданиями. Дитя народа, она всю жизньтерпела одни унижения от богатых. Сначала эти Ричардсоны за какие-то грошикупили ее у бедной, несчастной матери, которая вынуждена была продать своедитя, чтобы не умерли с голоду другие ее дети. Мы отомстили Ричардсонам! Я самсжег этих злодеев в их мерзком обиталище бесчеловечности…

– Я так и думал, – хладнокровно кивнул Джаспер, в товремя как у Марины занялось дыхание от сего неожиданного открытия. Выходит, онапопала не в бровь, а в глаз, сказав тогда Джессике насчет изобилия подкидышей,собравшихся в Маккол-кастл. И если Хьюго, как выяснилось, не принадлежал к ихчислу, теперь его место заступила Джессика. Вот оно что… Вот оно что! Как жеона ненавидела своих приемных родителей, если обрекла их на такую лютую смерть!

Ее мысли прервал голос Джаспера:

– Я так и думал, что со стороны Эмили Ричардсон было большойглупостью открыть Джессике тайну ее происхождения.

– Выходит, вы про это знали? – изумился Линкс.

– Вы имеете в виду, что Джессика никакая ни Ричардсон? Узнална днях… увы, слишком поздно, – вздохнул Джаспер. – Знала Урсула –все знала с самого начала. Но в ее бедной безумной голове царила такаяпутаница! Она почему-то была уверена, что мне тоже известно о происхожденииДжессики, и в минуты просветления не переставала упрекать меня за безволие инерешительность. А я был слеп, как крот. Ну что же, теперь вернемся к Джессике.Надо полагать, к Алистеру она прицепилась, как пиявка, лишь для того, чтобы ещеодним… как это вы говорите? Аристо? Итак, чтобы еще одним аристо на свете сталоменьше?

– Клянусь, вы понимающий человек, мистер Джаспер! – ввосторге вскричал Линкс. – Именно так! Еще одним проклятым аристо!

– Знаете что, Линкс, – спокойно, почти задушевнопромолвил Джаспер, – в этой команде лицемеров вы мне кажетесь единственнымчестным, убежденным человеком. И я… я глубоко сочувствую вам, поверьте!

– Сочувствуете? Это еще почему? – насторожился Линкс.

– Ну а как вы думаете, легко было Фукье-Тренвилю подписыватьсмертные приговоры своим бывшим товарищам по делу, по оружию, так сказать:Демулену, Робеспьеру и другим? Мне кажется, у него сердце рвалось на части отгоря!

«Черта с два, – мрачно подумала Марина. – У этойкровавой собаки небось и сердца-то отродясь не было!»

Судя по некоей тени, пробежавшей по хмурому лицу Линкса, таже мысль пришла в голову и ему, однако он благоразумно оставил ее при себе итолько озадаченно пробормотал:

– Что-то я никак не возьму в толк, мистер Джаспер, куда выклоните? С чего это вы меня вдруг вздумали жалеть?

– С того, милейший, что вам предстоит испытать одно извеличайших разочарований вашей жизни, – соболезнующе глядя на «доктора»,изрек Джаспер. – Вы мне сейчас представляетесь в роли Фукье-Тренвиля, аДжессика – ну, скажем, Дантона. Помните, как он вдруг начал писать свою фамилию:Д'Антон вместо простонародного – Дантон? И его сразу заподозрили в скрытомсочувствии к аристократии и свергнутому режиму. А что вы скажете, если Джессикав один прекрасный день станет зваться леди Маккол? Не мисс Ричардсон, некакая-нибудь там… – он пощелкал пальцами, – ну, не знаю… а вот так, простои звучно: леди Джессика Маккол?

– С какой бы это стати? – растерянно моргнулЛинкс. – Хьюго, сами видели, я прикончил, да он никакой не лорд. Вас,этого мальца и Десмонда ждет та же участь. Откуда же возьмется еще один лорд,который даст Джессике свое имя?

Джаспер не скрываясь зевнул и поглядел куда-то поверх головыЛинкса, словно и смотреть-то в это уродливое лицо, еще пуще изуродованноеглубочайшим изумлением, ему было противно.

– Похоже, Линкс, вы не только необразованный человек, но иглубокий дурак, подобно Хьюго, – изрек он с видимой скукой. – Ненужен ей для этого никакой лорд, в том-то и дело. Джессика – вовсе не «дочьнарода», как вы изволили выразиться. И бедные, злосчастные Ричардсоны непокупали ее за гроши у женщины, умирающей с голоду. Напротив: они получилинемалые деньги, согласившись взять в свой дом эту девочку и всю жизнь исполнятьнекоторые причуды ее матери. Например, Эмили Ричардсон с самого детства красилаволосы приемной дочери в этот красивый каштановый цвет, потому что матьДжессики была одержима желанием, чтобы ее дочь как можно меньше походила насвоего отца и единокровных братьев, которых Клер Крэнстон ненавидела со всемпылом своей неистовой ревнивой души. Ну а кто был отец Джессики, вы уже,наверное, догадались. Нет? Неужто нет?! Ну, так и быть, подскажу. Дело в том,что Джессика – незаконная дочь лорда Маккола и леди Клер Крэнстон, увы,чистейшая аристо по крови и по духу, так что усвойте себе эту истину, мистерпалач!

Это оказалась последняя истина, которую было суждено усвоитьЛинксу, потому что в следующее мгновение «доктор», в ярости взметнувший палаш,рухнул наземь, сбитый с ног метким выстрелом, а из-за деревьев вышел Десмонд, вруке которого дымился пистолет.

* * *