— Убийца — один из пятерых, видевших в тот день “Персиковый цвет”, иначе говоря, один из них наверняка лжёт о том, где находился прошлой ночью.

— Точно…

— Чувства Гуань Хэмэна к Су Сяоюн очевидны, вряд ли он убийца. Если бы он хотел избавиться от неё, то сделал бы это по-тихому по дороге, зачем устраивать такой переполох на пике Сяоцин? Так что словам героя-лекаря Гуаня, что он уходил за лекарствами, можно верить, к тому же, их можно подтвердить, спросив хозяина аптекарской лавки.

— Логично, — согласился Фан Добин.

— Таким образом, убийца — кто-то из оставшихся четверых. А о своём местонахождении они сказали следующее: Лун Фуцзе говорит, что убийца применил “Опавшие листья сменяют песок”, это указывает на Ян Чуйхуна; Лян Сун считает, что убийца — Лун Фуцзе; Ян Чуйхун и Кан Хуэйхэ утверждают, что спали, то есть, что они — не убийцы, верно?

Мысли Фан Добина резко остановились, он надолго задумался, и наконец до него начало доходить.

— А-а…

— Это простая задача: только один человек лжёт. Барышня Лун говорит, что убийца — Ян Чуйхун, но он это отрицает; Лян Сун говорит, что убийца — барышня Лун, но она тоже явно отрицает это; следовательно, в первом случае лжёт либо барышня Лун, либо Ян Чуйхун, и во втором случае лжёт либо Лян Сун, либо барышня Лун. Если Ян Чуйхун соврал, и убийца он, то в таком случае разве не будут ложью слова Лян Суна, что убийца — барышня Лун? Это не соответствует предположению, что лжёт только один человек, следовательно, соврал не Ян Чуйхун, а Лун Фуцзе. Допустим, барышня Лун лжёт, тогда Ян Чуйхун и Кан Хуэйхэ на самом деле спали, и Лян Сун верно указал на барышню Лун, значит…

Фан Добин вдруг прозрел.

— Я понял! Значит, только Лун Фуцзе говорит ерунду, поэтому она и есть убийца! — Он ужасно обрадовался — как бы логично ни звучали слова Ли Ляньхуа, он, благородный господин Фан ещё раньше понял, кто преступник, а значит, и правда умнее!

— Но… — У Ли Ляньхуа на лице играла самая ласковая и терпеливая улыбка. — Не забывай, заключение, что барышня Лун — убийца, основано на предположении, что из четырёх человек лжёт только один, если же солгал не один, то всё вышесказанное теряет основание.

Фан Добин хотел расхохотаться, но поперхнулся воздухом.

— Кхэ-кхэ… кха-кха-кха… Да ладно, неужто преступник не один?

— Если бы преступников было двое, трое или даже больше, убили бы уже десять таких, как Су Сяоюн, и не потребовалось бы ждать, пока Гуань Хэмэн уйдёт.

Фан Добин неохотно согласился.

— Но ты сейчас рассуждал так складно.

— Если убийца — барышня Лун, — медленно проговорил Ли Ляньхуа, — то “Взметающую пыль стрелу” забрала она, и, разумеется, она же проткнула ей тело Су Сяоюн, но раз уж она воспользовалась стрелой Лян Суна, почему решила свалить вину на Ян Чуйхуна? Разве это не странно? Скажи она, что видела, как Лян Сун применяет приём “Стрела, пронзающая до оперения”, разве это не звучало бы более логично? — Фан Добин снова оцепенел от изумления, Ли Ляньхуа продолжал: — К тому же, в первый раз на барышню Су напали на пике Сяоцин, а во время свадебного пира она сидела за седьмым столом…

— А! — Фан Добин вдруг вспомнил, что Лун Фуцзе действительно сидела за одним столом с Ли Ляньхуа и никуда не уходила. — Так убийца не она?

— Хочешь спросить, убийца ли барышня Лун? — улыбнулся Ли Ляньхуа. — Тогда спроси, один ли из четырёх человек солгал? Если не один, то вероятно, барышня Лун невиновна.

На этот раз Фан Добин сильно нахмурился.

— Но как я узнаю, сколько из них лгут? Зачем врать, если ты не преступник?

— Разумеется, если ты не преступник, врать не обязательно, — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Но иногда бывает, что человек и не хотел врать, только его самого обманули.

— А? — Фан Добин распахнул глаза, мозги у него превратились в кашу, не поспевая за ходом мысли друга. — Чего?

Ли Ляньхуа посмотрел на него с нежностью, добротой и сочувствием.

— Иногда человек, может, и не собирался лгать, просто то, что он увидел, не обязательно было правдой.

— Как это? — обалдело переспросил Фан Добин.

— Иначе говоря, остальные трое из четверых, возможно, не хотели обмануть, но сказанное ими не обязательно является правдой, — мягко и непринуждённо объяснил Ли Ляньхуа.

— В каком смысле? — Теперь Фан Добин со всей искренностью просил объяснить.

Ли Ляньхуа прошёл в комнату, отодвинул край одежды Су Сяоюн, и, когда Фан Добин подошёл ближе, прошептал ему что-то на ухо.

— А! — громко воскликнул Фан Добин. — Да как…

Ли Ляньхуа вытащил что-то из рукава и сунул ему в рот, чтобы заглушить крики. Фан Добин чуть не подавился.

— Кхэ-кхэ… Несносный Ляньхуа…

Не успел он разразиться бранью, как Ли Ляньхуа взмахнул рукавами и струйкой дыма утёк из комнаты.

— Ты подумай хорошенько, а я пойду поем.

Фан Добин поспешно выплюнул то, что Ли Ляньхуа сунул ему в рот, ощутив сладкий вкус на языке, и внимательно рассмотрел — это была сладость в праздничной бумажной обёртке. Он выскочил из комнаты, но Ли Ляньхуа уже и след простыл — неизвестно, куда он отправился поесть. Он топнул ногой, развернулся, прошагал к одной из комнат, пинком распахнул двери и схватил находившегося внутри человека.

— Пойдёшь со мной.

Другой человек, тоже находившийся в комнате, попытался встать, с недоверием на лице уставившись на него.

— Отпусти её! Ты что делаешь?

Фан Добин усмехнулся.

— Раскрываю убийство твоей названой сестры, есть возражения?

Говоривший онемел от изумления.

— Убийца… убийца…

Фан Добин приподнял человека, которого уже успел обездвижить.

— Разумеется, убийца — она.

На кровати с бледным лицом лежал Гуань Хэмэн, а Фан Добин схватил Кан Хуэйхэ.

Половину горения палочки благовоний спустя. Во дворе “Улиня”.

Лян Сун, Ян Чуйхун, Лун Фуцзе и другие высыпали наружу, растерянно переглядываясь с изумлением на лицах — похоже, никто не ожидал, что убийцей окажется Кан Хуэйхэ. Фан Добин ударил её по десятку с лишним акупунктурных точек и бросил на землю. Гуань Хэмэн уже был измождён от того, что несколько дней без сна и отдыха заботился о Су Сяоюн, а когда её убили, испытал такой удар, что свалился с горячкой, но сейчас тоже стоял в стороне, пошатываясь, потрясённо и недоверчиво глядя на Фан Добина — Кан Хуэйхэ только что ухаживала за ним, как такая красивая и нежная девушка могла… как она могла убить Сяоюн?

Фан Добин откашлялся и медленно улыбнулся,