— Вернуться? — растерялся он.

— Неужели ты всё ещё не можешь отпустить её? — понизил голос Сяо Цзыцзинь. — Она страдала из-за тебя десять лет, мы десять лет своей молодости отдали за смерть Ли Сянъи, неужели этого недостаточно? Зачем… зачем ты вернулся?

— А? — На лице Ли Ляньхуа отразилось недоумение. — Это Фан Добин притащил меня, вообще-то… — Он слегка запнулся и печально вздохнул. — Я только хотел повидать старых друзей, оставить подарок, а о возвращении и не думал…

Сяо Цзыцзинь холодно усмехнулся.

— Ли Сянъи был так популярен, что его репутация живёт и после смерти. Цзяо Лицяо и Ди Фэйшэн снова объявились в цзянху, если ты не вернёшься, то разве не посрамишь свою великую славу? К тому же, остались люди, непоколебимо следующие за тобой…

— В цзянху и сейчас есть таланты, уверен, что за эти десять лет появились молодые герои, даже более выдающиеся, чем были мы тогда.

— Ты уверен, а я нет, — холодно возразил Сяо Цзыцзинь. — Если ты вернёшься, Ваньмянь точно изменит своё решение.

Ли Ляньхуа поражённо уставился на него.

— Цзыцзинь, ты не веришь ей…

Сяо Цзыцзинь приподнял брови.

— Я не верю ей. Пока ты жив, я никогда не поверю ей. — Ли Ляньхуа ахнул, Сяо Цзыцзинь вдруг закричал: — Прыгай! Я не хочу убивать тебя собственными руками!

На утёсе Дянькэ завывал пронизывающий горный ветер, трепал их одежды. Ли Ляньхуа вытянул шею, бросил взгляд вниз и тут же сжался, поспешно отступив. Сяо Цзыцзинь холодно посмотрел на него.

— Ты ещё боишься смерти?

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Внизу ни большого дерева, ни реки, ни пещеры, в которой живёт таинственный выдающийся мастер — если спрыгну, смерти не избежать, мне слишком страшно.

Сяо Цзыцзинь потянул свой меч из ножен.

— Тогда сразимся.

— Ты правда хочешь меня убить? — прошептал Ли Ляньхуа.

Сяо Цзыцзинь обнажил меч и со звоном швырнул ножны на землю. “Меч, разрушающий города” в его руках бросил холодный отблеск на лицо Ли Ляньхуа.

— Само собой! Ты же знаешь, как я всегда поступал: что сказал, то и сделал!

Ли Ляньхуа отпустил порванный рукав и повернулся, ветер полоскал полы его одежд.

Он не произнёс ни слова, и сердце Сяо Цзыцзиня слегка дрогнуло. Он прекрасно знал, каково боевое мастерство Ли Сянъи, и пусть они не виделись десять лет, и те тяжёлые раны наверняка ослабили его навыки, но стоило увидеть его прямо перед собой, как в душе неожиданно всколыхнулся страх, клинок загудел, и он направил “Меч, разрушающий города” прямо в грудь Ли Ляньхуа.

Павильон дикой зари. Главная приёмная.

Цяо Ваньмянь стояла у окна. Поужинав с ней, Сяо Цзыцзинь сказал, что у него есть одно дело и спустился с горы. На небе висел яркий месяц, сверкали звёзды, травы, деревья и горные вершины — всё было так знакомо. С какого же года, месяца и дня она привыкла к такой жизни и больше не чувствовала, будто у неё нет опоры?..

— Барышня Цяо. — Кто-то постучал в двери.

Она обернулась — это был Цзи Ханьфо.

— Цзи-дагэ.

Цзи Ханьфо редко разговаривал с ней, и сейчас, похоже, пришёл по делу.

— Барышня Цяо в добром здравии? — Тон Цзи Ханьфо всегда был равнодушным — даже раньше, в разговорах с Сянъи он не проявлял сердечности.

— Благодарю Цзи-дагэ за заботу, — тепло улыбнулась она. — Уже всё хорошо.

Цзи Ханьфо кивнул.

— Эти несколько дней при Цзыцзине неудобно было спрашивать. Барышня Цяо, когда ты увидела Цзяо Лицяо, не показалось ли тебе, что боевое мастерство этой ведьмы стало ещё выше?

Цяо Ваньмянь кивнула.

— Когда она выстрелила мне в рот “цикадой во льду”, у меня совершенно не было шанса уклониться. Скрытый в маске механизм, сила и меткость этой техники очень похожи на…

— Похожи на технику Бицю? — медленно договорил за неё Цзи Ханьфо.

— Да, — тихо вздохнула Цяо Ваньмянь.

Цзи Ханьфо принял строгий вид и тяжело произнёс:

— Не стану скрывать, среди “Фобибайши” есть сообщник Цзяо Лицяо. В ведении усадьбы “Сотня рек” находится сто восемьдесят восемь тюрем, недавно банда “Юйлун” атаковала три из них и увела тридцать заключённых. Расположение этих тюрем известно лишь нам четверым, и если никто не раскрывал рта, то невозможно, чтобы подряд разрушили целых три.

— Вы подозреваете… — Цяо Ваньмянь слегка вздрогнула.

— Доказательств нет, я не осмеливаюсь подозревать кого-то конкретного, — ровным голосом проговорил Цзи Ханьфо. — Только хотел расспросить барышню в надежде что-то понять по поведению Цзяо Лицяо.

— Бицю… тогда потерял голову от Цзяо Лицяо… — тихо сказала Цяо Ваньмянь. — Ничего удивительного, что она овладела его техникой. Цзи-дагэ, орден “Сыгу” давно рассеялся как облака по ветру, только вы четверо сумели сохранить прежний дух. Ваньмянь не желает слышать, что кто-то из вас отказался от прежних идеалов. — Она прикрыла глаза и прошептала: — С тех пор, как погиб Сянъи, никто из нас не хранил его наследие… Только “Фобибайши” по-прежнему гордость ордена “Сыгу”.

Цзи Ханьфо заложил руки за спину и равнодушно посмотрел на звёздное небо за окном, а затем, не глядя на Цяо Ваньмянь, неожиданно спросил:

— Ты знала о туннеле под “Сотней рек”?

Цяо Ваньмянь застыла и помотала головой.

— Если никто не помогал, то кто сумел и кто посмел выкопать подземный проход под моей усадьбой?

Цяо Ваньмянь не нашлась с ответом, в глазах её начали собираться слёзы. Цзи Ханьфо долго молчал.

— Если среди нас четверых правда нет изменника, барышня Цяо, я порадуюсь даже больше тебя. — Договорив, он без оглядки ушёл широким шагом.

По лицу Цяо Ваньмянь потекли слёзы, ночной ветер холодил ей щёки. Повернувшись к далёким звёздам и месяцу за окном, она закрыла глаза: Сянъи, Сянъи, будь ты жив, всё не обернулось бы так… Будь ты жив, дело ордена “Сыгу” по-прежнему бы продолжалось… Будь ты жив, я… мы… могли бы быть как раньше, смелыми, бесстрашными, едиными сердцем.

Когда Цзи Ханьфо вышел из комнаты, снаружи шумели: какой-то тощий молодой человек в белых одеждах яростно спорил с Шишуем.

— В чём дело? — тяжёлым голосом спросил он.

Бай Цзянчунь хихикнул.

— Этот парень — молодой господин из клана Фан, по прозвищу вроде “Печальный господин”, говорит, что “Лиловая хризантема” Кан Хуэйхэ убила младшую названую сестру Гуань Хэмэна, Су Сяоюн, и требует, чтобы старина Четвёртый её задержал. Наш старина Четвёртый никогда не брал под стражу женщин, и когда этому парнишке не удалось настоять на своём, он поднял крик.

Цзи Ханьфо нахмурил густые брови.

— Есть неопровержимые доказательства убийства?

— Говорит он убедительно, — кивнул Бай Цзянчунь. — Скорее всего, так и есть.

— Поручи Пинчуану, — равнодушно сказал Цзи Ханьфо.