ударил его по акупунктурным точкам, так что он больше не мог сопротивляться, и Кан Хуэйхэ подхватила его под руки.

— Если Гуань Хэмэн правда отсутствовал прошлой ночью, то кто же перенёс Су Сяоюн в его комнату? И зачем? — всё больше удивлялся Фан Добин. — Её комната такая же как и его, как и наши с тобой, зачем кому-то понадобилось переносить её в соседнюю?

— А? — отозвался Ли Ляньхуа.

— Я сказал, что ты можешь её оживить, чтобы убийца нацелился на тебя, пожелав убрать свидетеля ради своей безопасности. Тогда я, благородный господин Фан, протяну руку, поймаю его и отомщу за барышню Су.

— Х-м-м…

— Не переживай, — продолжал Фан Добин, лучась самодовольством, — под моей защитой с тобой ничего не случится, я точно поймаю злодея.

— Если убийца в боевом искусстве слабее Су Сяоюн, то как посмеет напасть на меня, зная, что ты рядом? К тому же, боевые навыки Ли Ляньхуа хоть и не слишком высоки, но всё же получше, чем у Су Сяоюн… — Улыбка вдруг сползла с лица Фан Добина, когда он услышал, как друг, бросив на него разочарованный взгляд, пробормотал: — И впрямь умно, умно…

Фан Добин свирепо уставился на него.

— Я хоть какой-то план придумал! А ты полчаса болтал и до такого не додумался!

Ли Ляньхуа окинул взглядом комнату, не слушая Фан Добина. Безжизненное тело Су Сяоюн лежало на кровати. Способ убийства был яростным и небрежным, но почти не оставил следов. Благодаря одеялу, которым была накрыта девушка, убийца не соприкасался с ней, вонзая в неё “Персиковый цвет”, и кровь его не забрызгала. Кинжал бросили на полу, а не забрали с собой, таким образом способ убийства был очевиден, но кто виновник — оставалось неизвестным… Казалось, никто не совершил бы такой безумный поступок.

— Нужно выяснить, кто чем занимался прошлой ночью, — пробормотал он.

Пик Сяоцин. Павильон дикой зари.

Новоиспечённые супруги молча сидели друг напротив друга. Они были женаты уже четыре дня, но не выглядели счастливыми — Цяо Ваньмянь испытывала душевное смятение, Сяо Цзыцзинь сердито хмурил брови. Хоть они и сидели спокойно, но каждый думал о своём, на вид — вместе, а сердцем — врозь.

— Я всё же не верю… — спустя долгое время сказала Цяо Ваньмянь. — От “цикады во льду” может спасти только “замедление вселенной”, если это не он… если не он, то я… как я выжила? Что ещё за бред, будто брачная ночь способна обезвредить яд?.. И я должна в это поверить? Ты что, солгал мне? — Она снова и снова шептала: — Ты солгал мне?

— Я всю жизнь считал, что лгать — ниже моего достоинства, — медленно проговорил Сяо Цзыцзинь. — Разве стал бы тебя обманывать? Сянъи мёртв уже десять лет, ты собственными руками из года в год выдёргиваешь сорняки на его могиле, как ты можешь не верить?

Цяо Ваньмянь неожиданно встала.

— В той… в той могиле нет его тела! Он упал в море, мы ничего не нашли…

— Верно! — Сяо Цзыцзинь приподнял брови. — Он упал в море, мы ничего не нашли, от него ничего не осталось, он мёртв, а мертвец… мертвец не может воскреснуть!

— Но… но… — голос Цяо Ваньмянь задрожал.

Сяо Цзыцзинь сгрёб её в объятия, поцеловал в щёку и хрипло проговорил:

— Он правда мёртв, Ваньмянь, ты можешь не верить кому угодно, но я… я не стану тебя обманывать. Забудь его, тогда он недостаточно старался, чтобы остаться с тобой, стоит ли так убиваться из-за него? Я сделаю всё, чтобы теперь твоя жизнь была радостной и беззаботной, ты не будешь знать ни горя, ни трудностей, неужели ты не можешь подумать о нашем будущем?

Цяо Ваньмянь замерла, обхватила себя обеими руками и зажмурилась, из глаз её потекли слёзы.

— Цзыцзинь, моей прошлой жизнью я обязана ему… обязана ему…

Сяо Цзыцзинь сцеловал её слёзы и хрипло проговорил:

— Я обязан своей жизнью тебе. — Он поцеловал её в алые губы, крепко обнял и прошептал: — Ваньмянь, я никогда не лгал тебе, он правда мёртв, он точно… — Цяо Ваньмянь кивнула, закрыв глаза, не расслышав последние нечёткие слова Сяо Цзыцзиня.

Ваньмянь, я никогда не лгал тебе, он правда мёртв, он точно… умрёт.

Постоялый двор “Улинь”.

Наскоро посовещавшись, Фан Добин с Ли Ляньхуа по отдельности отправились допрашивать задержавшихся в “Улине”. На данный момент здесь оставались: Лян Сун, Ян Чуйхун, Лун Фуцзе, Кан Хуэйхэ, Гуань Хэмэн, а также сами Ли Ляньхуа и Фан Добин. Узнав об убийстве Су Сяоюн, все пришли в ужас, прошлой ночью на постоялом дворе царила тишь да гладь, никто не слышал никаких подозрительных звуков. Людям Улиня свойственно рисковать, ничего удивительного быть убитым, странно — не погибнуть в честной битве, а быть насмерть затыканным ножом. Ужасные обстоятельства смерти Су Сяоюн невольно вызывали подозрения в помешательстве преступника.

— Лян-сюн, чем ты занимался прошлой ночью от темноты до рассвета? — прямо спросил Фан Добин, сидя напротив Лян Суна. — Как вышло, что твоей “Взметающей пыль стрелой” пронзили Су Сяоюн? Может, Лян-сюн объяснит?

Лян Сун и так перепугался, увидев своё оружие в теле Су Сяоюн, а от расспросов Фан Добина напрягся ещё больше.

— Вчера я рано лёг спать.

Фан Добин очень удивился.

— Но прошлой ночью мы с тобой играли в “связанные стихи” до третьей стражи, как это ты рано лёг спать? У тебя в голове помутилось?

Лян Сун застыл.

— Точно, точно… Прошлой ночью мы с Ян-сюном и господином Фаном связывали стихи… — С тех пор, как увидел “Взметающую пыль стрелу”, он пребывал в смятении и был рассеянным.

— Неужели это ты убил Су Сяоюн? — нахмурился Фан Добин.

— Нет-нет, не я, точно не я… — перепугался Лян Сун.

— Ты то говоришь, что спал, то — что связывал стихи, — рассердился Фан Добин. — Ты что, после игры пошёл и втихаря убил её?

Лян Сун замотал головой.

— Нет-нет-нет, господин Фан, ты же сам свидетель, вчера я и правда играл с вами двумя в связывание стихов до глубокой ночи, когда мы с тобой ушли, миновала уже третья стража, как бы я успел совершить убийство, да ещё и бесшумно? Даже будь у меня враг, я бы следовал законам Улиня…

Фан Добин расхохотался.

— Да что ты говоришь, мы с тобой разошлись после третьей стражи, до рассвета оставался ещё целый большой час — с избытком хватило бы, чтобы убить человека. Наверняка ты украл “Персиковый цвет” на свадебном пиру, пробрался в комнату Су Сяоюн, заколол её, а потом для вида воткнул в её тело свою стрелу