в попытке изобразить, что кто-то тебя подставил…

— Господин Фан! — с неловким видом воскликнул Лян Сун.

— Я ошибаюсь?

Лян Сун долго колебался с горькой усмешкой.

— Я точно не убивал барышню Су, но… только…

— “Только” — что? — спросил Фан Добин.

— Прошлой ночью после третьей стражи я и правда кое-что видел, — сказал Лян Сун. — Я видел убийцу.

— Что ты видел? — удивился Фан Добин.

Лян Сун поколебался некоторое время.

— Вчера ночью, вскоре после того, как вышел из комнаты Ян-сюна, я услышал как кто-то пробежал по моей крыше, да так стремительно, что его боевые навыки явно не слабые, в руках у него был длинный меч — мне показалось, что намерения у него недобрые, и я выстрелил в него из лука.

Фан Добин замер.

— То есть, ты выстрелил этой стрелой? Но как тогда она оказалась в теле Су Сяоюн?

Лян Сун покачал головой.

— Я сам удивляюсь. Когда я выстрелил, этот незнакомец тут же исчез. Меня одолели подозрения, и я обошёл постоялый двор, но не обнаружил его следов, зато увидел… увидел…

— Увидел что?

Лян Сун понизил голос.

— Как барышня Лун выходила из комнаты Гуань-сюна.

— Барышня Лун? Лун Фуцзе? — поразился Фан Добин.

Лян Сун кивнул со стыдливым выражением лица.

— Тогда я подумал, что они уединялись как мужчина и женщина, как-то неловко увидеть лишнее, вернулся к себе в комнату и лёг спать. Кто же знал… Кто же знал, что там убили барышню Су…

— Лун Фуцзе прошлой ночью выходила из комнаты Гуань Хэмэна? — пробормотал себе под нос Фан Добин. — Неужели это она убила Су Сяоюн? Странно… Ни в какие ворота не лезет…

В другой комнате Ли Ляньхуа с превеликим тщанием налил две чашки горячего чая и пригласил Ян Чуйхуна сесть.

— Чем вчера ночью занимался Ян-сюн в час Тигра*?

Час Тигра — время от 3 до 5 утра

— Зачем мне говорить тебе, чем я занимался вчера ночью? — разгневался Ян Чуйхун. — А Ли-сюн вчера ночью чем занимался?

— Я слёг с простудой, проспал несколько дней, и ничего не знаю о том, что случилось вчера ночью… — смущённо ответил Ли Ляньхуа.

На лице Ян Чуйхуна отразилось презрение, он явно не поверил.

— Неизвестно, может, я встал во сне и не приходя в сознание убил барышню Су, и так и не узнаю… — продолжал Ли Ляньхуа.

Ян Чуйхун остолбенел.

— Барышню Су убили вчера ночью, все под подозрением, не только Ян-сюн, — чистосердечно сказал Ли Ляньхуа.

Ян Чуйхун про себя подумал, что Ли Ляньхуа действительно искренен.

— Прошлой ночью… — Он слегка поколебался. — Мы с господином Фаном и Лян-сюном играли в “связанные стихи” и пили вино.

Ли Ляньхуа кивнул.

— Вы не слышали ничего странного?

— Нет. — Ян Чуйхун тут же замотал головой. — Я сильно напился и едва соображал, боюсь, даже если и были какие-то странные звуки, ничего не услышал.

— М-м… Благодарю, Ян-сюн.

Допросив Лян Суна, Фан Добин вышел из его комнаты и уже хотел направиться к Лун Фуцзе. Ли Ляньхуа тоже как раз покинул комнату Ян Чуйхуна и заметил, что друг спешит, как будто пятки горят.

— Что такое? — удивился он.

— Слушай, дело скверное, — тихонько сказал Фан Добин. — Герой Лян говорит, что прошлой ночью видел, как Лун Фуцзе выходила из комнаты Гуань Хэмэна. К тому времени точно настал час Тигра, и Су Сяоюн наверняка уже была мертва, однако она прикинулась, что ничего не знает.

— Серьёзно? — опешил Ли Ляньхуа.

Фан Добин указал на комнату Лун Фуцзе.

— Я пойду расспрошу, а ты займись Кан Хуэйхэ.

Ли Ляньхуа кивнул, и они разошлись в разные стороны двора к следующим целям.

— Барышня Лун. — Едва ступив в комнату Лун Фуцзе, Фан Добин вытащил стул, уселся в дверях и ринулся задавать вопросы: — Кое-кто видел, как вчера вы посреди ночи выходили из комнаты Гуань Хэмэна, вы ведь молодая девушка, что за дела у вас были к нему? Су Сяоюн к тому времени ведь была уже мертва? Почему вы никому не сказали?

Он предполагал, что такой напор точно напугает Лун Фуцзе, и в смятении она тут же сознается, что убила Су Сяоюн. Однако девушка в белом, расчёсывая волосы, спокойно сказала:

— Прошлой ночью я и правда была в комнате героя Гуаня.

Фан Добин застыл, его запал тут же притих.

— И какова тогда была обстановка?

Лун Фуцзе помолчала, а потом невпопад ответила:

— Я видела того, кто убил барышню Су.

— Что? — поразился Фан Добин.

— Каждую ночь в третью стражу я медитирую, совершенствуя ци, — медленно объяснила Лун Фуцзе. — И прошлая ночь была не исключением. Как раз когда циркуляция ци усилила мои чувства, а разум очистился, я услышала, как кто-то соскользнул с крыши моего жилища, а затем звук спускаемой тетивы. Это было необычно.

Фан Добин мысленно вздрогнул: она вторая, кто говорит о ночном разбойнике, похоже, этот человек — не выдумка.

— К счастью, я уже закончила медитировать, поэтому бесшумно проследовала за звуком и увидела, как кто-то запрыгнул в окно комнаты героя Гуаня и вонзил что-то в лежащего на кровати человека. Я напугалась, поэтому погналась следом за ним в комнату героя Гуаня.

Фан Добин невольно напрягся.

— Так кто же убил Су Сяоюн?

— Этот человек, пронзив лежащего на кровати, тут же выскочил в окно с противоположной стороны, — холодно сказала Лун Фуцзе. — Я не разглядела его лицо.

— Но вы сказали, что видели убийцу? — нахмурился Фан Добин.

Лун Фуцзе закрыла глаза.

— Хоть я и не разглядела лица, но вот стремительный удар прекрасно узнала. Этот приём называется “Опавшие листья сменяют песок”, единственный из двадцати четырёх приёмов “Хлыста белой лошади”, способный превращать его в подобие меча.

Фан Добин раскрыл рот и вытаращил глаза.

— Хотите сказать… Это Ян Чуйхун убил Су Сяоюн? Почему тогда не сказали сразу?

— Я сказала, что видела только удар, но не видела лица, — холодно сказала Лун Фуцзе. — Только Ян Чуйхун прославился “Хлыстом белой лошади”, но в мире есть множество людей, способных применить приём “Опавшие листья сменяют песок”, откуда мне знать, что это был господин Ян?

Фан Добину показалось, что она не считается ни с какими доводами, ведь явно же только Ян Чуйхун мог применить приём “Опавшие листья сменяют песок”. “Женщины!” — выругался он про себя, сердито замолчал и тихонько задумался: Ли Ляньхуа ведь допросил Ян Чуйхуна?

Ли Ляньхуа же пил чай в комнате Кан Хуэйхэ. Эта девушка была хороша собой и одевалась роскошно, её комната тоже была изысканно украшена. Перед окном чистил пёрышки зелёный попугай, такой же прелестный, слабый и