Затем сзади заревели, и всякая надежда умерла.

Летти оглянулась. А ведь не следовало, она знала. Потому что этот взгляд точно отметал все варианты будущего, кроме сулящего скорый и прямой путь в преисподнюю и вечность в качестве куклы Лола в тусклом подземном мире. Но Летти все равно оглянулась. Она хотела видеть это будущее, несущееся на драконьих крыльях. И само собой, увидела. Потому что была дурой. Только дура могла угодить в такой переплет.

Из облака дыма, окутывавшего вершину вулкана, один за другим вылетали драконы. Вот они, все пятеро, крылья расправлены, шеи вытянуты, из пастей в ночь бьют гейзеры огня. Затем один за другим драконы спикировали вниз — к Летти.

Она подумала, что, по крайней мере, ее смерть будет по-настоящему эпичной. Пять драконов на одну женщину. Может, об этом и песню сочинят.

За спиной мир наполнился пламенем. Летти услышала его: мчащийся оглушительный треск, превращающий траву в пыль, разрывающий камни. Жар лизнул плечи, несмотря на толщу фургона за спиной. Огонь близился.

Она глянула на другой фургон, где Билл, наклонившись вперед, отчаянно тряс вожжами, подгоняя взбесившихся от страха коней. Но те и так гнали изо всех сил.

Огонь угас. Над головой проплыла черная тень. Летти толкнуло ветром, вздымаемым мощными крыльями. Дракон взмыл в небо. По обе стороны фургона синхронно пронеслась пара: гибкий желтый монстр — слева, колоссальное красное чудище — справа.

Все трое развернулись впереди. Сейчас нападут. А Летти с Биллом — как на ладони, и деться некуда.

Билл отреагировал первым: дернул поводья, начал разворачиваться. Летти пришлось сделать то же, чтобы не врезаться. Билл уводил их от атаки.

Огромная зеленая тварь приземлилась у них на пути. Кони заржали, пытаясь удрать в разные стороны. Рывок поводьев чуть не скинул Летти с сиденья. Она заорала, потянула вожжи, заставляя коней подчиниться, загоняя в крутой поворот. Фургон накренился, два колеса оторвались от земли. Летти ощутила, как сдвинулась тяжелая масса металла за спиной.

— Мать вашу, боги небесные! — заорала Летти. — Да провалиться вам всем!

Колеса грохнулись оземь, фургон выпрямился. Она уловила краем глаза, как мимо пронеслась драконья пасть. Сзади лязгнули клыки.

Летти рискнула взглянуть на Билла. Тот еще гнал коней, держался отчаянно.

Мир вспыхнул. Огонь побежал слева, затем — справа. А третья струя пламени пересекла дорогу, встала стеной огня. Не объедешь.

Летти закрыла глаза. Лошади прыгнули. Колеса врезались в кочку, фургон подскочил. Летти окутало невыносимым жаром. Но лишь на мгновение. Она была жива, могла двигаться! И могла чувствовать вонь подгоревших волос. Над головой неслись черные тени.

Драконы заставили ехать назад, к армии Консорциума, в гущу врагов. Летти захотела свернуть, потянула поводья влево.

Дракон — коренастый, бурый, уродливый, как афедрон шлюхи, — продрался навстречу сквозь ночь. Летти до отказа натянула поводья. Кони вздыбились, фургон — вместе с ними. Серые как сталь когти рассекли воздух перед конскими мордами. Разочарованный вой заполнил воздух.

Лошади понесли снова — неуправляемо, дико, в ту сторону, куда Летти не хотела нестись. За спиной затрещало, запахло горелым деревом. Летти рискнула оглянуться снова.

Фургон горел.

Ох ети Лола в зад!

Снова — взгляд в сторону Билла. Тот мчался впереди, прямиком в лагерь Консорциума.

Летти увидела дракона за мгновение до того, как он распахнул пасть. Летти раскрыла рот, желая закричать, предупредить — но бесполезно. Смерть упала с небес, извергая огонь.

Его пелена закрыла Билла.

А затем, чудесно и непостижимо, он вынырнул из пламенной струи, содрал и выкинул горящую униформу — и помчал дальше, проламываясь сквозь палатки и дымящиеся угли костров. Фургоны компаньонов пылали — двойной маяк в ночи.

— Боги! — выдохнула она.

А потом тоже нырнула в хаос.

Балур в ужасе наблюдал за драконами, выныривающими из Пасти преисподней. Этого же не должно быть, это неправильно! Колоссально превосходящая армия выстроилась, желая его, Балура, крови. Да, это он понимал. И был готов. Зубы и когти, кровь и сталь, люди против людей. Но драконы…

И не один. И даже не два. Пять гребаных драконов. Нет, Балур был совершенно не готов.

Он знал, что подвержен приступам гордыни. Конечно, не лучшее качество. А если уж быть честным с собой — честным по-настоящему, без экивоков, настолько, что становилось неловко самому, — то Балур понимал: он на самом-то деле не убил дракона. Что хуже — и не мог убить. Да, ящер проломил череп Мантраксу — но ведь не в честном бою. Не зуб на зуб и коготь на коготь. Балур совершил убийство, и притом крайне медленное и утомительное. Под конец молот чуть не валился из ноющих рук. Если бы дракона не одурманили до полного беспамятства, шансов бы не было. Никаких.

Даже один дракон — далеко за пределами сил.

А пять…

Триппер на концы всем богам!

Вдобавок ящер был не одинок в сомнениях. Яростный напор армии пророка, злость и вдохновение десяти тысяч мужчин и женщин, несомых гневом, истовой верой, — споткнулись и замерли. Они встали, внезапно задумавшись, куда бегут и зачем и с какой стати вдруг набрались безумной храбрости.

Встало и войско Консорциума, глазея на господ — на тех, за кого пошло драться, пусть своих — но таких жутких. Балур подумал, что чует вражеский страх.

Эти драконы — не простые смертные. Они не боги — но на полпути к ним.

Балур посмотрел на фальшивый череп во главе своей армии. Теперь он казался таким нелепым. Абсурдная вызывающая фальшивка.

А потом, непостижимо и загадочно, драконы улетели прочь. Все видели, как они полетели в тыл своей же армии и там изрыгнули на землю облака и стены пламени. На секунду все войско Консорциума повернулось спиной к силам пророка — но никто и пальцем не шевельнул, чтобы воспользоваться оплошностью. Эта мысль даже не затронула разум Балура.

Потом драконы помчались назад. Они ревели, завывали, пикировали, раздирали землю когтями и пламенем. На мгновение Балуру показалось: ошалевшие драконы сейчас разорвут в клочья тех, кто подрядился защищать Консорциум. Может, тварям надоело человечество и они решили перебить всех людей долины и жить свободными от надоедливых мелких существ?

От неприятельской армии донеслись крики и призывы. Балур ощутил вражеское замешательство, даже панику — словно гремела битва, но почему-то без крови. И все еще ящер не мог понять происходящего.

А потом увидел — и понял.

Два объятых пламенем фургона вырвались из рядов армии Консорциума. Солдаты шарахались от них. Дико ржали кони, отчаянно пытаясь убежать, вставали на дыбы, брыкались — но мчались вперед.