Сергей засмеялся:

– Он так напуган, что выложит только правду и ничего кромеправды.

Козаровский его игнорировал, его немигающие глаза держалипод прицелом меня.

– Сообщу, – ответил я вынужденно, – но сразунельзя.

Глаза сузились, как у зверя перед прыжком на добычу, наш шефбезопасности совсем не терпит прекословия.

– Почему?

– Меня можно будет вычислить, – сказал я, – если,конечно, задаться целью… А если очень круто заметать следы, это тожеподозрительно. А так он очнется, вызовет милицию и «Скорую помощь», егоувезут, окажут помощь… Вот тогда и сообщить на разных форумах, что в больницу поступилизбитый пакостник, что гадил на чужих сайтах. Вроде бы стало известно от самихврачей и медсестер. Или из милиции. Или от родни. Можно даже указать адресбольницы…

Сергей одобрительно кивнул, даже Антон крякнул довольно:

– Яйцеголовый, а у тебя под скорлупой не только белок сжелтком посредине!

– У него два желтка, – сообщил Сергей.

Козаровский сказал холодновато:

– Ладно. Хотя, если ты так уж крут, мог бы и замести следы.

– Могу замести, – ответил я покорно. – Замести?

Сергей хохотнул, Козаровский процедил сквозь зубы:

– Не надо. Сообщишь через три часа.

– И адрес надо дать, – сказал Сергей. –И домашний, и больницы. Пусть гады, что так же гадят из телевизора,нагрянут и возьмут у собрата интервью. Распишут, что пострадал за их общееправое дело дерьмобросанья.

Нюрка быстро и умело накрыла стол, вся как червона рута,яркая и пышная, глаза хитрые. Любопытные.

– Ну как?

– Что «как»? – удивился Сергей. – Как, как –и кучка, не за столом будь сказано.

– Расскажи, что вы там делали?

– Да пустяки… Давай лучше выдам тебе новый рецепт!Называется «Гусь моченый с яблоками». Значитца, гуся надо мочить три дня всортире. Потом выпустить. Яблок не давать!

Нюрка хлопала голубыми глазами, похожая на рублевую куклу,потом обиделась:

– Хорошо, сделаю! Специально для тебя.

Антон хохотнул, его руки гребли себе на тарелку из общеймиски, сказал злорадно:

– Да-да, Серега, расскажи! А мы пока пообедаем.

Сергей хладнокровно выставил локоть, выбрал себе самыйзажаренный кусок, сказал покровительственно:

– Нюрка, в таких делах все просто. Даже рассказыватьнеинтересно. Это ж не кино! Шеф говорит: друзья приходят и уходят, а вот врагинакапливаются. Так что, говорит, ребята, надо провести там сеанс одновременнойбаймы… тьфу, игры в ящик… Еще было сказано вдогонку: уходя, гасите всех. Тоесть за нарушение наших прав человека – расстрел на месте! Ну, и… Стоялатихая Варфоломеевская ночь, ничто не предвещало беды, была пятница, 13… Тихо,на цыпочках крадется наш слон в посудную лавку… это я про Антона. Береженогобог бережет, а к небереженым мы приходим. Смотрим, да там, в самом деле, чутьли не короли хакерства! Такая аппаратура… Один холодильник чего стоит: пиво,коньяк, французское шампанское… Как говорится, все могут короли. Кроме того,что могут тузы и вот такие ребята, как мы. А наш голубчик спит без заднихног… это после того, как ночь перед монитором глаза портил! Волосы по всейподушке разметались, как вон наш Иван обожает… Прямо в косу можно заплетать,явно буддист. Хорошо, Ивана не взяли, а то бы не так понял, и пришлось бы намего в список секс-меньшинств… Словом, буддист или не буддист, но мы не расисты,мочим всех без предубеждения.

– Так вы взяли спящего?

– И не копыхнулся! – ответил Сергей победно.Посмотрел на меня, подмигнул и сказал с еще большим подъемом: – А всоседней комнате еще пятеро лбов, представляешь? Ну, настоящие рэмбы… На столекомп включенный, эти голубчики общаются по Сети со всем белым светом. Мол, вселюди – братья. Как Каин и Авель. Дальше понятно, даже рассказыватьнеинтересно. Козаровский говорит, ну, рэмбы поганые, за все хорошее нужноплатить, а за нехорошее – переплачивать. Ваши шеи, как говорит мойWindows, выполнили недопустимые операции и будут свернуты… Тут же он провелсвой коронный удар лицом в пах наотмашь… Или я что-то подзабыл, сперва былпредупредительный выстрел в голову? А дальше вообще будни. Первый трупбросили в реку…

У Нюрки вырвалось невольное:

– Ух ты!

– Да, – подтвердил Сергей очень серьезно. –И он медленно поплыл. Брассом.

Нюрка некоторое время смотрела вытаращенными глазами, потомсердито отмахнулась, ушла за десертом. Сергей с восхищением поглядел вслед.

– Люблю я пышное… – продекламировал он. – Да,классики знали в этом толк.

– Пошел ты, – ответил Антон. – Пушкин ножкивоспевал! А не эти… ланиты. Он же сказал ясно: он к устам моим приник ивырвал… Ясно?

– А что такое уста? – спросил Сергей сподозрением. – И эти… ланиты?

– Уста по вертикали или по горизонтали?

Я молча резал отбивную, ибо если они не знают, чтотакое ланиты, то у меня и спрашивать неча. Вот про маму, кроватку или BFG, этоко мне, а всякие уста, устье… это вроде бы что-то, откуда вытекает. Иливтекает… На фиг запоминать свойства хомутов, когда везде технологияплюхэндплейная? Мир меняется, эти еще не знают, но уже чувствуют, и старинные ланитыуже называют просто жопой, а то и ассом.

Антон ответил так туманно, что я понял, он тоже не знает,что такое ланиты:

– Ты про ланиты и перси спроси этого, ну, чей дядя самыхчестных грабил…

Сергей сказал с отвращением:

– Не люблю, когда классиков коверкают. У Пушкинасказано: «Мой дядя самых честных правил»!

– Ага, – сказал Антон с интересом. –А остальных?

Сергей подумал, махнул рукой:

– Про остальных там ничего. Наверное, оставлял как есть.

Иван, который жрякал молча, перевел дух и пробасил сердито:

– …а кто будет портить наш великий русский язык, тот получитв рыло без базаров!

Горецкий больше не упоминал о молодом гении, а мы деликатнопомалкивали. Может, что-то сорвалось, а может, парень пока раздумывает, стоитли ради баймы отказываться от Нобелевки, что почти в руках.

Все же мы, творцы виртуальных миров, а не инженеры каких-точеловеческих душ, угадали точно. Никанорский, этот молодой гений, действительновсе это время колебался, ибо предложение Горецкого было в самом делесоблазнительным. Денег временами не хватает даже на хлеб, но он упорноотказывался от найма в журналы или на редакторскую работу в коммерческиеиздательства, где работа не трудная, а заработок был бы стабильным.