– Твой комп, гаденыш?..

Парнишка даже не пытался дергаться, глаза вытаращены в такомдиком страхе, что он, возможно, ничего не слышал. Сергей с размаха ударил егопо лицу. Помедлил, ударил по другой щеке.

– М…м… мой, – пролепетал несчастный, возомнивший себяхакером. – Не убивайте!.. берите все!..

– Будем трахать, – сообщил Антон. – Снимай штаны.

Пакостник с готовностью спустил трусы. Он стоял дрожащий,готовый на все услуги, на любые унижения и издевательства, настоящий человекэтого уходящего мира. Антон плюнул, не ожидал такой услужливой готовности.

Я включил комп, посмотрел настройки, логи, заглянул впару мест, которые комп хранит в памяти и которые в нужный момент становятсяуликами, кивком подозвал Козаровского:

– Это он. Хобби у него такое. Ходить и гадить по разнымфорумам. Мы не одни, вот здесь и здесь его работа… А вот адрес нашего…

Козаровский даже не повел глазом в сторону компа. Лицо егобыло холодным и жестоким. Антон по его кивку заклеил рот пакостника широкойлентой. Его подтащили к столу.

Козаровский сказал жестоким голосом, от которого даже у меняпобежали мурашки:

– Сейчас ты будешь наказан. Можешь рассказать это всем… зачто.

Антон добавил:

– А если не расскажешь, мы придем к тебе снова. Понял?

Козаровский поморщился, здесь говорит только он, сказал ещезлее:

– Но во второй раз будет гораздо хуже.

Антон и Сергей усадили несчастного на стул, один держал,чтобы не дергался, второй прижал его ладонь к поверхности стола. Козаровскийвзял молоток. Подросток глухо взвыл. Антон прижимал ему ладонь с такой силой,что тот не мог даже подогнуть пальцы.

Козаровский прицелился, молоток слегка стукнул по ногтю указательногопальца. Там сразу покраснело. Козаровский ударил сильнее. Кончик пальцарасплющило, кровь брызнула тонкими, как иголочки, струйками. Несчастный выл,пытался дергаться, но в руках Антона был как в тисках.

После третьего удара фаланга пальца превратилась в кровавуюлепешку. Кровь текла так, словно перерезали горло барану. Сергей ударилгаденыша по лицу, вдруг тот да потеряет сознание, Козаровский неспешно ударилпо ногтю среднего пальца.

Меня скрючило, слишком яркое воображение, я вижу, какмолоток поднимается и бьет по ногтю моего пальца. В фаланге заныло, япоспешно сжал кулаки. Сергей поймал глазом мое движение, одобрительно кивнул.Наверное, решил, что меня корчит от ярости.

Пакостник обвисал в руках Антона. Но Козаровский методичнонанес удар по ногтю безымянного, пакостник замычал и забился с новой силой.Козаровский сказал с прежним нечеловеческим холодом:

– Это тебе за бесчинства на чужих сайтах. Так и скажешьмилиции… и газетам.

– И хирургам, – прорычал Антон. – Стукни ещепо указательному!.. Вишь, там кость цела.

Молоток поднялся, затем я увидел быстрое движение вниз,вместе со стуком послышался и легкий хруст. Пакостник мычал, извивался, дергалруку. Антон держал ее, как стальными тисками. Козаровский спокойно ихирургически точно двумя ударами расплющил мизинец. Кончики пальцев напоминалираздавленные переспелые вишни, откуда все еще вытекал и вытекал ярко-красныйсок.

– Давай другую!

Антон сказал кровожадно:

– Давайте ее отрубим!

Козаровский ответил четко и раздельно, чтобы пакостникуслышал и запомнил:

– Когда придем во второй раз.

– А придем? – спросил Антон.

– Это зависит от него, – объяснил Козаровский все также громко и раздельно, словно разговаривал с глухим. – Если продолжит своизабавы…

Пальцы второй руки он раздробил уже быстрее, по-деловому,что понятно: пакостник от дикой боли уже почти потерял чувствительность, такчто дальше можно проще, без артистизма.

У меня тошнота подкатывала к горлу. Из раздробленныхпальцев крови вытекло столько, словно здесь бойня для скота. Поверхность столазалило красным, подмочило бумаги. Кровь подтекла под колонки динамиков, а стенанапротив уже в красных брызгах, будто на нее с силой плескали из стаканакраской.

Козаровский оглянулся на меня:

– Ты еще не разбил эту штуку?

– Комп ни при чем, – ответил я.

Он вскинул брови:

– Ты меня не понял?

– Я не стану ломать комп, – ответил я и встализ-за стола.

Меня трясло, я до колик страшился этого человека, который стакой холодной жестокостью разбивал молотком пальцы подростка, но… разбитькомп?

Козаровский кивнул Антону на подростка.

– Позаботься.

– Есть, шеф.

Я отступил, а Козаровский взял массивную колонкудинамика, лицо его слегка дрогнуло, я понял, что это злобная радость. Он ссилой ударил динамиком в переднюю панель компа. Монитор погас. Козаровскийударил его несколько раз, панель смялась.

Антон взял подростка за волосы на затылке и с силой удариллицом в стену. Хрустнули кости. Антон разжал пальцы, безвольное тело сползло напол. На стене осталось красное пятно.

– Вырубился минут на двадцать, – констатировал он.

– На десять, – возразил Сергей.

– Ни фига!

– А вот и фига! Ты саданул его носом, а не лбом.

– Останемся и проверим?

Козаровский поморщился, бросил:

– Добавьте… и уходим.

Но Сергей только бросил на распластанную жертву брезгливыйвзгляд. Козаровский выглянул в глазок, спросил по мобильнику:

– Иван, что там?

– Над Испанией безоблачное небо, – донессяголос. – И ни одного дракона!

Козаровский сунул мобильник в нагрудный карман.

– Все, выходим.

Сергей вышел первым, через интервалы за ним выскользнулиАнтон и я. Козаровский вышел последним. Шапочки мы сдернули еще в комнате наслучай, если кого встретим на площадке.

Лифт стоит на прежнем месте. В это время все на работе,на службе, а пенсионеры еще не выползли на лавочки.

Уже в машине Козаровский спросил:

– Антон, он не забудет?

– Нет, – заверил Антон. – Я мозги не вышиб…

Козаровский повернул голову в мою сторону.

– Сообщи немедленно в этом гребаном Интернете, – велелон, – что всякую мразь, гадящую на стенах Интернета, будем калечить!И что такого-то искалечили именно за мат в Интернете, а то еще наврет прокакие-нибудь романтические разборки!