– Пусть Луга признает свою вину.

– Нет…

– Проигрывать надо с честью.

– Признания не будет, – отрезал защитник и вернулся на место.

Чувствуя на себе взгляды, любопытные, удивлённые, недовольные, Эйра подошлак Луге, взяла его сзади за плечи и, наклонившись, сказала ему в ухо:

– Признай вину.

Главный судья занёс над столом молоток, приготовившись объявить решение.

Луга встал:

– Я признаю свою вину.

Зал взорвался криками. Судья заколотил молотком по столу.

– Я оклеветал князя Тария! – проорал Луга. – Всё, что я говорил, – выдумка. Я хотел прославиться. Хотел попасть в газеты. Хотел, чтобы обо мне говорили.

Эйра погладила Лугу по спине, посмотрела на князя, ответила улыбкой на улыбку исела между советниками. Судьи удалились в совещательную комнату.

– Приговор будет обвинительным, – произнёс Лаел. – По твоей вине.

Несмотря на трагизм ситуации, Эйра едва не рассмеялась:

– Вы надеялись, что Лугу оправдают?

– Мы могли ещё побороться, – отозвался Ассиз.

– И проиграть с позором, – кивнула она. – Ваша задача...

Ассиз вздёрнул брови:

– И ты ещё осмеливаешься говорить мне о моих задачах?

– Ваша задача, – грубо проговорила Эйра, – задержать князя Тария в фойе исобрать вокруг себя как можно больше репортёров.

Ассиз покосился, но возразить или съязвить не осмелился.

Через полчаса публика выслушала приговор подсудимому: шесть (шесть, а не три!) лет заключения в искупительном поселении общего режима без права досрочногоосвобождения. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Надзиратели увели Лугу. Стражи быстро выдворили из зала плебеев и рядовых дворян. Вельможи и сановники поспешили пожать руку князю. Но Ассиз взял егопод локоть, махнул репортёрам и через толпу повёл в фойе.

Запечатлеть себя рядом с победителем пожелали все высокопоставленные особы. А он, позируя перед журналистами, бегал взглядом по лицам. Увидев Эйру, кивкомвелел подойти. Стиснул её пальцы.

– Мне говорили, что у Его Величества Адэра Карро очаровательный тайный советник, но почему-то не сказали, что этот советник ещё и мудрый.

– Благодарю, князь Тарий. Нас фотографируют, князь Тарий. Смотрите мне в глазаи улыбайтесь, князь Тарий, – сказал Эйра и прошептала на языке морун: «Я стираю с зеркала пыль».

С губ князя сползла улыбка. Лицо посерело, окаменело. Эйра высвободила руку, отступила на пару шагов, прищурилась от вспышек.

Тарий вдавил кулаки себе в грудь и с воем упал на колени.

***

Адэр поднял воротник, спрятал руки в карманы пальто и направился в замок. Мерзкая погода соответствовала настроению сильнее, чем когда-либо, и не располагала к долгой прогулке.

Сложись обстоятельства иначе, в княжестве Тария не сегодня-завтра началось бы доскональное расследование. Князя осудили бы за преступления против собственного народа. «Мир без насилия» инициировал бы процедуру лишения титула и конфискации владений. И тогда, за минуту до самого мрачного часа в жизни семейства Тариев, Адэр предложил бы князю свою помощь и защиту в обмен на присоединение княжества к Грасс-дэ-мору.

Адэр продумал всё до мельчайших деталей, но он не ожидал вмешательства высших сил: князь Тарий скончался от сердечного приступа. Его тело ещё не предали земле, а сыновья покойного уже сцепились в схватке за кресло с обивкой цвета королей. Будущее нетрудно предугадать: победитель прилюдно пообещает исправить ошибки прошлого и принесёт клятву верности «Миру без насилия».

Войдя в кабинет, Адэр разместился возле жаркого камина и стал просматривать свежие выпуски газет. Статьи были написаны словно под копирку и отличались только названиями: «За победой поражение», «Изнанка души», «Жертва или злодей?»... Бульварные и малотиражные издания Адэр откладывал в сторону. Отложил бы и эту газетёнку, если бы взгляд не упёрся в заголовок: «Суд моруны».

«Неделю назад в Ларжетае, в фойе здания правосудия, люди оказались очевидцами трагического происшествия, – сообщал автор очерка. – Князь Тарий, одержавший победу в нашумевшем судебном заседании, – человек гордый, волевой – упал перед публикой на колени и, рыдая, признался в ужасных деяниях.

Раскаяние было настолько жгучим, настолько глубоким и искренним, что сердце князя не выдержало. Князь Тарий скончался в больнице, не успев назвать преемника, дать напутствие детям и попрощаться с супругой.

Весь мир обсуждает происшествие, пытаясь понять: речь князя – правда или предсмертный бред? Исповедь или ложное обвинение самого себя во имя каких-то целей? Но никто не говорит о том, что за минуту до публичного покаяния князь принимал поздравление от тайного советника Его Величества Адэра Карро. Советник, точнее, советчица, моруна – была последним человеком, кто посмотрел князю в глаза.

Несколько лет назад мне попала в руки подшивка газет, издаваемых в прошлом веке. В одной из них был опубликован шокирующий очерк о так называемом Суде моруны. Оказывается, в давние времена верховная жрица часто пересматривала судебные решения. К ней мог обратиться любой пострадавший, не добившийся в суде справедливости, любой осуждённый, не сумевший доказать свою невиновность. Нередко жрица сама вызывала человека, порядочность которого подвергалась сомнению.

Верховная жрица не обвиняла, не спрашивала, не слушала – она просто смотрела человеку в глаза. Виновный в преступлениях или в других нелицеприятных деяниях бился в припадке, корчился в судорогах. Не выдержав боли, признавался в содеянном и превращался в слюнтяя, который боялся наступить даже на собственную тень.

Много лет меня волновал вопрос: как переносили такой Суд люди со слабым здоровьем? Смерть князя Тария послужила ответом. У каждого преступника есть право на защиту, есть право с достоинством выслушать приговор и смиренно принять наказание. Моруна лишила князя этих прав.

Суд моруны – это хладнокровная расправа, которую нельзя назвать судом, ибо суд человеческий – милосердный, гуманный, а судилище моруны не знает жалости и сострадания. Немудрено, что предыдущую верховную жрицу сожгли на костре.

Пришли тёмные времена, зло выползло из-за долины Печали, чтобы закончить своё чёрное дело. Храни нас Бог!»

Адэр вызвал Крикса и со словами: «Разберись с этим» вручил ему бульварную газетёнку. Затем велел Гюсту принести подборку газет недельной давности. Разложив их на столе, принялся передвигать с места на место.

На этом снимке Эйра жмёт князю руку. Здесь князь выглядит так, словно его хватил удар. Эйра выпускает его ладонь. Делает шаг назад. Князь на коленях, кулаки вдавлены в грудь, на лице страдальческая гримаса. Вокруг паника, суматоха, и только Эйра невозмутима – как судья после оглашения приговора…