– Прошу прощения, Ваше Величество.

– Мы влюблены в одну женщину, но это не даёт вам право сравнивать себя сомной.

– Прошу прощения, – повторил Вилар.

Устремив взгляд на огонь, Адэр нащупал на груди изумрудный ключ, спрятанный под рубашкой. Стиснул его вместе с тканью в кулаке:

– Пора понять, что тебе нужна светлая, ласковая спутница, а над Эйрой господствует тёмная сторона. Эта сторона выталкивает её за пределы личных интересов, влечёт к опасности и риску. Её кровь всегда беспокойна, нервы натянуты, разум возбуждён. Она отдаётся своему предназначению, как женщинаотдаётся любимому мужчине – без оглядки, страстно, с голодным исступлением. Она идёт напролом, когда другие боятся сделать шаг. Её светлая сторона грезитмиром без насилия, радостным миром, миром покоя и справедливости. А тёмная сторона борется за этот мир. И эта борьба делает Эйру дерзкой, неустрашимой, порой безрассудной и самонадеянной. Но только так она может превзойти саму себя, только так она может переступить последние пределы и добиться своего. Воткакую женщину я полюбил. А в какую влюбился ты?

Адэр поднял голову и столкнулся с ошеломлённым взглядом друга.

– Я влюбился глазами и видел то, что на поверхности, – промолвил Вилар еле слышно.

– Хочешь знать, почему я здесь, а не с Эйрой? – вновь заговорил Адэр. – Потому что мои чувства к ней доставляют мне боль. Я полюбил женщину низкогопроисхождения, но её достойны только короли. И меня рвёт на части от одной лишь мысли, что она никогда не будет моей.

– Я глупец.

– Глупец… До сих пор спишь в холодной постели?

– Не всегда.

– Это хорошо. Это хоть немного притупляет боль. – Адэр провёл ладонями порубашке, выравнивая ткань. – Модес не объявился. Через три месяца Элайнаоформит развод. Поторопись со строительством железной дороги. Станешь герцогом и получишь то, чего я лишил тебя двенадцать лет назад.

– Я работаю не ради титула.

Адэр посмотрел искоса:

– К моей сестре совсем охладел?

– Нет. Я люблю воспоминания.

Раздался стук в двери.

– Маркиз Бархат! К вам посетители. Говорят, что их прислал староста Ларжетая.

Адэр и Вилар прошли в гостиную, где их ждали три мелких чиновника; на дешёвых пальто поблескивали значки, флаги Грасс-дэ-мора.

Мужчины представились и, посматривая на Адэра, взирающего в окно, вручилиВилару сколотые листы:

– Маркиз Бархат, подписывая этот документ, вы обещаете разработать должностные инструкции, где будут оговорены права и служебные обязанностинаёмных работников.

– Я знаю, что такое «должностная инструкция». – Вилар взял бумаги, прочёл текст. – А если я не подпишу?

Молодой человек виновато улыбнулся:

– Мы внесём вас в список не рекомендуемых работодателей. Список будетнаходиться в городском бюро по трудоустройству.

– Это не значит, что к вам никто не пойдёт работать, – подал голос седовласый чиновник. – Ваши работники просто будут знать, что работают на свой страх и риск. Их жалобы никто не станет рассматривать.

– В инструкции ничего плохого нет, – подключился человек с выправкой стража. – Вы можете написать всё, что хотите. Даже можете написать, что горничная должнаудовлетворять ваши мужские потребности…

– Что вы себе позволяете? – возмутился Вилар.

– Не позволяю, а объясняю. Городской совет хочет защитить вас и предотвратить посягательства на ваше доброе имя со стороны прислуги. Продумайте инструкции, не выходите за рамки оговорённых требований, и вы никогда не окажетесь в такой ситуации, как сегодня.

– Чёрт знает что, – пробурчал Вилар, подписывая документ. – Мои служанки жиликак королевы. И где они? На сходке!

Седовласый посетитель развёл руками:

– Женская солидарность.

Обладатель военной выправки забрал у Вилара бумаги, приложил к ним ещё одинлист и подошёл к Адэру:

– Ваше Величество, это всё. Маркиз Бархат был последним.

Адэр взял документы и, расположившись на диване, принялся считать отказников. Семнадцать из трёхсот сорока дворян – титулованных и без титула. Зажиточных горожан решили не обходить: урегулирование спора затянулось бы на месяцы, изабастовка захлестнула бы не только столицу.

– Так вот чего ты ждал! – проговорил Вилар, когда за чиновниками закрылись двери.

– Я больше не могу кормить людей одними обещаниями, – произнёс Адэр.

Сделал звонок в ратушу и приказал охранителю принести пальто.

Центр столицы был парализован. Перед ратушей шумела толпа, оцепленная служителями порядка. Раздавались крики: «Мы не мебель», – «Мы люди». Тут итам шныряли репортёры с фотоаппаратами наперевес. Зеваки теснились натротуарах и на балконах домов, наблюдали за происходящим из окон. Наблизлежащих к площади улицах образовались пробки.

Адэр вышел из салона – его тотчас окружили стражи и охранители – и пошагал подороге, обходя автомобили и конные повозки. Люди выбирались из карет, выскакивали из машин, кто-то залез на капот. Недовольный хозяин автомобиля посигналил. Его примеру последовали другие, и улица оглохла от гудков и ржания лошадей.

Адэр наконец-то добрался до площади и двинулся к ратуше, рассматривая притихшую толпу женщин, одетых как на зимовку. Слышалось похлопывание варежек, постукивание сапога о сапог. Перед озябшими лицами клубился мутный воздух, согретый лёгкими.

Вроде бы рост самосознания людей – это хорошо, но если все станут выражать своё недовольство таким образом – начнётся хаос, который как могильная плитапридавит непопулярные государственные программы, неизбежные при проведенииреформ. Если действовать только в интересах народа, забыв об интересах страны, страна отплатит сполна, народ пострадает ещё сильнее. Грядёт очередная денежная реформа, за ней судебная. Видимо пришло время для организацииинформационной кампании, которая должна будет успокоить людей, убедить иобнадёжить.

Адэр взбежал по лестнице и вошёл в ратушу. Дежурный провёл его в кабинет, где собрались представительницы интересов служанок, высокопоставленные столичные чиновники и староста – виновник смуты. Женщины поднялись состульев, сгрудились за столом, будто это был не стол, а нерушимая граница. Эйрапродолжала стоять рядом с мужчинами.

Адэр вручил служанкам бумаги, подписанные столичными дворянами и, подойдя к чиновникам, прошипел:

– Ещё раз допустите такое – уничтожу.

Через полчаса разношёрстная компания покинула ратушу. Чиновники ипредставительницы бастующих встали наверху лестницы за спиной Адэра, Эйраспустилась на площадь и заняла место в первом ряду.

– Когда мне сказали, что в столице началась забастовка, я приготовился услышать требования, – проговорил Адэр, окинув толпу взглядом. – Но мне дали вашизаявления. Это были письма, рассказы о самом тяжёлом дне в вашей жизни. Я читал ваши письма всю ночь. В них не говорилось, где вы работаете. В них не былоимён ваших обидчиков. И это... так человечно, так благородно. Вы намногоблагороднее тех людей, кто обошёлся с вами плохо. Поэтому я сам выдвинул требования вашим господам.