В мёртвой тишине вернулся к столу, достал из папки документ:

– Крикс Силар, офицер, семнадцать лет служил в армии Тезара. Пять лет из них служил в специальном корпусе государственной охраны. – Посмотрел на Крикса. – Крикс Силар! Назначаю вас начальником секретной службы. Сегодня финансовое ведомство решит вопрос о финансировании, и вам сообщат, сколько вы можете набрать штатных и внештатных сотрудников.

Караульный приставил к столу стул для новоявленного члена Совета. Зазвучалипоздравления: «С возвращением», – «Давно пора», – «Тебя не хватало».

Опустившись в кресло, Адэр устремил взгляд в окно. В воздухе пролетали то лиснежинки, то ли заледеневшие дождевые капли.

– Однажды ко мне пришли два старика и селянка. Они просили меня защитить их от произвола графа Вальбы. Граф совершил три преступления: сбил ребёнканасмерть, совершил кражу и превратил человека в своего раба. Он трижды нарушил закон и трижды избежал наказания. Люди просили меня заступиться заних. Я не заступился.

Придвинул к себе заявления служанок, рассыпал их веером:

– Служанкам запрещено иметь детей, и они вынуждены отказываться отматеринского счастья. Служанки обязаны жить в доме господина, у них нетсвободного от обязанностей времени. Унижение служанки – обычное дело. Увольнение без причины – обычное дело. Изнасилование – обычное дело.

– Неправда, – подал голос Мави Безбур.

– Я могу провести расследование, – произнёс Крикс, – и выяснить, кто из советников принуждал служанок к половой связи.

Семнадцать взглядов пригвоздили его к стулу.

– Приятно работать с человеком, который сразу седлает дарёного коня, а не смотрит ему в зубы, – проговорил Адэр.

– Женщина всегда может сказать «нет», – отозвался Ярис Ларе.

Адэр вздёрнул брови:

– Серьёзно? Мне ни одна не отказала, хотя я не всем прихожусь по вкусу. Онибоятся отказать. Боятся наказания, боятся потерять работу. У женщин, за которых некому заступиться, очень много страхов. Если женщина не говорит «нет», это не значит, что она согласна.

Советники закивали.

– Единственное, что есть у этих женщин, – промолвил Адэр, указывая на заявления служанок, – это мои обещания. Я обещал защищать мой народ. Но закрываю глазана боль тех, кто нуждается в моей защите. Затыкаю уши, чтобы не слышать их крики. Из-за провалов системы правосудия, из-за ошибочной социальной политики, из-за отсутствия чиновников, преданных народу, готовых на жертвы и способных наподвиги, вера людей в меня тает.

Гюст положил на стол кипу сшитых листов.

– Проект закона о труде особенно чётко показывает разницу в положенииработников и работодателей, – промолвил Адэр, указывая на бумаги. – У первых есть только обязанности, у вторых есть права. Мы отнесли весь простой люд к подклассу человеческого существования. Я отправляю проект на доработку.

– Если мы оговорим права служанки и обязанности господина, дворяне взбунтуются, – заметил советник по социальным вопросам. – Я уже это проходил.

– Они грозные, воинственные, бросаются в бой, не задумываясь, – усмехнулся Адэр. – Но впадают в панику при виде собственной крови. Пустите им кровь, и онистанут сговорчивее.

– Я этим займусь, – сказал Крикс.

Он явно засиделся в своём кабинете, бездействие его утомило: поиски сынаХлыста зашли в тупик, Сибла молчал.

Адэр обвёл примолкших советников взглядом:

– Приказываю создать группу по разработке судебной реформы. Приказываю создать комитет по выявлению недочётов судебной системы. Приказываю учредить комиссию по пересмотру судебных решений.

И вышел из зала.

Через час автомобиль правителя в сопровождении кортежа охраны полетел в Ларжетай.

***

Надзиратель провёл Эйру по первому этажу следственного изолятора и впустил в кабинет начальника. Из-за стола поднялся пожилой коренастый человек. Дешёвый пиджак сидел на нём с изяществом парадного кителя.

– Только из уважения к вам, – сказал начальник и, закрыв шкаф на ключ, вышел в коридор.

Эйра села на стул. Расстегнув пальто, окинула комнату взглядом. Давно не крашеные стены, на окнах решётки, большой сейф со следами от клейкой бумагина дверце, на столе телефон и фото в рамке. Покосившись на двери, Эйраприподнялась и повернула рамку лицевой стороной к себе, надеясь увидеть жену или детей хозяина кабинета. Адэр…

Из коридора донеслись голоса и шаги. Надзиратель запустил в кабинет Лугу, снял с него наручники и удалился.

– Как ты? – спросила Эйра, наблюдая, как Луга растирает запястья.

– Сплю, ем. Всё хорошо, – сказал он и опустился на соседний стул. – Скучнотолько. Меня держат в отдельной камере, как бывшего стража. Говорят, бандиты таких, как я, не любят.

– Прости, что не пришла раньше.

– Да ладно, – улыбнулся Луга. – Говорят, сюда никого не пускают. Ты здесь, свершилось чудо.

– Крикс постарался. Он теперь начальник секретной службы.

– Рад за него. – Луга вздохнул. – Как ребята?

Эйра подошла к окну:

– Тебе повезло. Иди сюда.

Приблизившись к ней, Луга прижался носом к стеклу. Из окна был виден двор изолятора, отгороженный от улицы высоким каменным забором с колючей проволокой наверху. Мебо и Драго болтали у ворот с караульными. Талаш стоял в стороне, разглядывая здание.

Луга помахал рукой, надеясь, что ракшад его увидит:

– Слепая тетеря. И не мёрзнет, зараза. Хоть бы майку надел. – Постучал в стекло.

– Не надо, не стучи, – попросила Эйра. – Тебя уведут, а я хочу побыть с тобой немного.

– Ладно, – кивнул Луга. Взгляд, направленный на товарищей, сделался тоскливым.

– Завтра тебя отправят в искупительное поселение.

– Далеко?

– Не знаю. Я не видела документы, – промолвила Эйра и указала на белую тряпку с цифрами, пришитую к фуфайке. – Что это?

– Это? – Луга прижал ладонь к тряпке. – Мой номер. Теперь у меня нет имени. Говорят, что даже в отправных документах нет моего имени. Только номер. Эточтобы после отсидки я мог вернуться к нормальной жизни. Чтобы братки не разыскали меня по имени. Чтобы семью не стращали. У меня нет семьи, мне плевать. Но закон есть закон.

– «Говорят», – произнесла Эйра. – А кто говорит? Ты же сидишь в одиночке.

– Там много одиночек. Для буйных, для бывших стражей, для педофилов. Делать нечего, вот мы и перекрикиваемся.

– Что ещё говорят?

– Да много всякого. Говорят, смотрящий, в смысле, старший по баракам, мне кличку даст. – Луга забрался коленями на подоконник, замахал руками. С досадой цокнул языком. – Кроты. Ни черта не видят.