Похоронили его у Кремлевской стены.

Рядом со Сталиным.

Случайность?

Анатолий Черняев написал тогда о роли Суслова:

«Вчера хоронили Суслова. Думаю, что это самая значительная смерть после Сталина. Он, как серый кардинал, определял всю главную расстановку сил в “верхушке”. И, если б он хотел когда-либо стать “первым” (а он этого никогда не хотел), то именно он бы и стал в 1964 году, но он выдвинул Брежнева, а фактически – троицу: Брежнева, Косыгина, Подгорного.

Наконец, в начале 70-х ему принадлежало решающее слово в “ликвидации” троицы и единоличном выдвижении Брежнева. Помню пленум 1973 года (тогда как раз назначили Громыко, Гречко и Андропова членами Политбюро). Впервые задуманы и были произнесены восхваления в адрес Л. И. Впервые (с большой неохотой, спорами и сомнениями, помню, как сопротивлялся этому Б. Н., когда я готовил проект резолюции) – впервые было документально зафиксировано слово “и лично”! С тех пор и пошло.

Так вот, помню напряженную атмосферу на пленуме. Один за другим выходили на трибуну и пели хвалу… Но все ждали: выступит ли Суслов, а если выступит, что и как скажет. Он произнес короткую речь… по делу. Никаких всхлипов и восторгов, даже просто преувеличений не позволил. Но сказал главное: “И лично товарищ Брежнев!” С тех пор мы и живем под этим по нарастающей.

Но тот пленум и это поведение Суслова определили и ему прочное (вне всякой конкуренции, как Кириленко ни старался выслуживаться) второе место и безусловный неоспоримый автономный от Первого авторитет. Впрочем, реальный, а не сделанный пропагандой и соображениями самосохранения и продвижения в верхушке, авторитет у него был издавна. И во многом это был скорее моральный авторитет, а не авторитарный, не от власти, так как в его бескорыстие, в его действительную скромность верили, знали, что ему не свойственна личностность, злопамятность, кумовство.

Да и не было у него, что называется, “своих” людей, “друзей” в сугубо родственно-личном плане. Это наш Савонарола, только без его жестокости».

Место в истории

Член Политбюро и секретарь ЦК Александр Николаевич Яковлев, в прошлом подчиненный Суслова, писал: «Смерть Суслова была какой-то очень своевременной. Он очень мешал Андропову, который рвался к власти. Суслов не любил его и никогда бы не допустил избрания Андропова Генеральным секретарем. Так что исключить того, что ему помогли умереть, нельзя».

Эта версия обсуждается давно. И в семье Суслова тоже об этом думали.

Пишут, что именно в 1982 году предполагалось ввести почетный пост председателя партии, который займет Брежнев. А должность Генерального секретаря он передаст своему другу с Украины Владимиру Васильевичу Щербицкому. На этот пост претендовал и Андропов. Однако он знал, что Суслов против, поэтому Михаил Андреевич должен был исчезнуть…

Я не стану акцентировать внимание на очевидном: сторонники подобных версий (а многие уверены, что и Сталина в 1953-м отравили) исходят из того, что советским руководителям ничего не стоило отправить друг друга на тот свет.

В реальности Леонид Ильич никуда уходить не собирался. И должность председателя партии вводить не планировал. Щербицкому он предлагал должность председателя Совета министров СССР – вместо Косыгина. Щербицкий отказался. Вероятно, считал кресло предсовмина опасным, со всех сторон открытым для критики.

Так что версия об устранении Суслова ничем не подтверждается.

Интересно скорее другое. Если бы Суслов не ушел в мир иной в январе 1982 года и пережил Брежнева, умершего в ноябре, кто стал бы новым Генеральным секретарем? Захотел бы Михаил Андреевич сам возглавить страну?

Позволю себе предположить, что нет. Дело не в возрасте и не в привычке исполнять роль второго человека. Он сам исходил из того, что идеологи первыми секретарями не становятся. И понимал: его все побаиваются, но базы поддержки у него нет, он – одиночка.

Характерное интервью дал Борис Николаевич Пастухов, бывший первый секретарь ЦК комсомола. Он рассказал ТАСС, как известный путешественник заслуженный мастер спорта СССР Дмитрий Сергеевич Шпаро в 1979 году возглавил первую в истории лыжную экспедицию на Северный полюс:

«Много лет прошло, но помню, как будто это было вчера. Зимянин нервно шагал по своему кабинету и говорил мне: “Ах, хитрец, ах вы, хитрецы… Ты пришел ко мне тогда, когда они уже отправились в поход и вернуть их уже невозможно… Но тебе предстоит нелегкий разговор с товарищем Сусловым”.

Я приготовился к суровому разносу, знал, что могу выйти из кабинета Суслова без партийного билета. Мы сознательно шли на то, чтобы ребята отправились в поход, к которому они были готовы, – я знал это, был уверен в них. Я также был уверен в том, что, если бы мы спрашивали заранее разрешение у ЦК, нам бы отказали. А нам очень хотелось, чтобы именно комсомольцы, именно Дмитрий Шпаро со товарищи покорил Северный полюс на лыжах, чего до них не удавалось никому в мире.

Помню до деталей этот разговор с Сусловым. С самого начала он меня спросил, понимаю ли я, что, если что-то случится с ребятами, я поплачусь безоговорочно своей партийной принадлежностью? Я ему сказал, что понимаю. Дальше он расспрашивал меня о том, как была подготовлена эта экспедиция. Его интересовало все до мелочей. Он более или менее успокоился тогда, когда я ему сказал, что в группе есть человек от ведомства Андропова, которому предписана радиосвязь с Большой землей.

Когда наши ребята дошли до Северного полюса и сыграли там в футбол, когда их привезли в Москву и я их встретил в аэропорту, я доложил по телефону Суслову об успешном завершении экспедиции, попросил скромно наградить ребят. Он хмуро буркнул мне: Шпаро – орден Ленина.

Суслову Брежнев доверял полностью. Суслов завизировал указ, который мы подготовили к награждению, а он подписал, даже не представляя того, кто такой Шпаро.

Вскорости Суслов умер, и его место в ЦК занял человек, которого я боготворил и боготворю, – Юрий Андропов».

Так что, скорее всего, Юрий Владимирович Андропов занял бы кресло Генерального и при Суслове. Что касается их личных отношений, то кто там кого любил? Брежнев умел дружить, но это исключение. У Андропова и Суслова друзей не было.

Сразу после смерти Михаила Андреевича, 15 февраля 1982 года, ЦК КПСС и Совет министров постановили: «Присвоить имя М. А. Суслова Ростовскому государственному университету и Невинномысскому оросительному каналу в Ставропольском крае, а также установить мемориальные доски в память М. А. Суслова на здании Московского института народного хозяйства, в котором он учился, на здании Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, где М. А. Суслов вел преподавательскую работу, и на доме № 19 по улице Большая Бронная в г. Москве, где он жил.

Кроме того, поручено Мосгорисполкому, Ленгорисполкому и Ульяновскому облисполкому решить соответственно вопрос о присвоении имени М. А. Суслова одной из новых улиц