Шестеро врагов окружили их на потрескивающей мерзлой земле, словно черные статуи. Но они, хотя и хранили безмолвие, сотворены были не из неподвижного камня, ибо уже подняли руки и тянулись к квенделям, чтобы поймать, унести. Несомненно, они явились из Страны теней.

В дубах глухо зашелестело: черные птицы готовились взлететь. Между деревьями клубился пар, словно открывались ворота, за которыми была уже не большая площадь Баумельбурга.

«Прощай, дядя Бульрих, может быть, мы еще встретимся, ведь ты смог вернуться…» – подумал Карлман на излете надежды и внимательно огляделся, ожидая, не появится ли в тумане высокая фигура в развевающемся плаще – их неизвестный спаситель. Никого не обнаружив, он со всем пылом и печалью юного сердца подумал о матери.

«Дорогая мама, – мысленно сказал Карлман, – возможно, скоро мы встретимся. Пожалуй, мне есть куда стремиться, и знаешь, я приду не один».

На его глазах блестели слезы, которые, думал молодой квендель, уже не прольются в этой жизни, в Холмогорье, на живой стороне мира; должно быть, он перешел на другую сторону и умер, потому что из-за дубов, оттуда, где не проходил никто из шестерых врагов, приближалась фигура в белом одеянии, окруженная таинственным светом.

– Мама, – прошептал Карлман.

Что ж, выходит, Бедда и в самом деле пришла за ним, словно уже давно с нетерпением ждала за призрачной границей. Карлман забыл о страхе, чувствуя, как сжимают его руки Одилий и Энно. На этот раз он не отвернулся с содроганием, а смотрел на призрака в молчаливом ожидании.

О святые трюфели! Мгновение спустя он не поверил своим глазам, не говоря уже об ушах. И его спутники ощутили то же самое.

– В самый темный час

Кто на страже у нас?

Кто там в зимнюю бурю

В ночь на башне дежурит

Над землей и горами?

На знамени рыба, в стремени нога,

Смотрит луна за нами.

Хелмлинги, не пустим врага!

Так держать, до конца времен,

Не помышляя о сдаче,

Пусть сопутствует вам удача!

К ним шла Зимняя королева, приближаясь с нежной песней. На камнях и жемчужинах ее короны из инея сверкали огни. За королевой шли ее отец и братья в серебристых одеждах, а за ними и другие обитатели Фишбурга. На этот раз они вынули из ножен сверкающие мечи, которыми рассекали туман и ночь.

– Гризельда! – изумленно воскликнул Карлман, и тут же все завертелось.

Как только он разжал руки, выпуская ладони Энно и старика Пфиффера, защитный круг распался и все квендели упали на землю. Над взъерошенными бурей верхушками дубов разверзлось небо, и свет с облаков, словно пау- тина, опутал стволы, открывая вид на большую площадь, похожую на пустынное поле боя. По ее краям отступали все глубже в тень сгорбленные и стонущие фигуры, а лежащие неподвижно тела напоминали о том, что не всем удалось спастись от обезумевшей толпы. Ветер завывал, словно дикий зверь, в ярости поднимаясь к небу и обрушивая горы облаков. Полная луна, которой так долго не видели в Холмогорье, показалась в их широких трещинах.

Время ветра, время волка – луна засияла над холмами, превращая небо в огромную красную рану.

Крупные обломки облаков падали, будто призрачные горы, на их месте скапливались другие, чтобы рухнуть следом. Оставшиеся дрейфовали, как призрачные парусники, по пурпурному диску луны. Из расколовшегося небосвода вырвалась белая молния и пронзила остатки тьмы зазубренными мерцающими стрелами, однако грома так и не раздалось, хотя его раскаты, несомненно, были бы ужасны.

Сползшая маска мешала Карлману рассмотреть происходящее. Он поспешно поправил ее и вскочил. Нет, ему не приснилось, и чудо действительно свершилось: приближались Хелмлинги и с ними Гризельда.

Потом он заметил, что рядом с ним пригибаются от ветра Энно и старик Пфиффер, их маски тускло светятся. Огонь в котле погас, и на виду осталась только Гортензия, которая размахивала в воздухе палкой или шестом. Так она отгоняла волка, который угрожающе возвышался перед ней, но вот и он покачнулся и зашатался, словно с трудом удерживаясь на ногах. Его зловещие спутники тоже едва стояли. Быть может, их едва не сбил шквальный ветер, пронесшийся сквозь круг дубов, пространство которого вскоре заполнил звонкий голос Гризельды – она запела старинную песню Винтер-Хелмлингов и без труда заглушила порывистый ветер.

Моттифорды, хватаясь за горло, будто их душили, пытались сорвать маски. Наконец, егерю из Краппа первому удалось сбросить с головы деревянную личину медведя и отшвырнуть ее подальше.

– Клянусь всеми ядовитыми мухоморами! Наконец-то я избавился от тебя – больше никогда! – в ужасе закричал Лаурих, явно обращаясь к маске.

Наконец, его хозяин тоже смог скинуть волчью голову, и, увидев бледное растерянное лицо Гизила, Гортензия опустила самодельное оружие, потому что догадалась: грозному наваждению, охватившему Моттифордов, пришел конец. Мгновение – и все маски лежали на мерзлой земле, будто отрубленные головы страшных врагов. Рядом с Гизилом стояли трое его сыновей и оглядывались, словно очнувшись от кошмара.

И пробудила их Зимняя королева – все это поняли.

– Клянусь священными грибными кольцами мирных лесов, вы прибыли как раз вовремя, – обратился Пфиффер к хозяину Фишбурга и его сверкающей серебром свите.

Одилий благоговейно склонился перед Гризельдой в мерцающей вуали, как старый усталый воин, еще прежде, чем та прошла сквозь клубы тумана так, словно ни одна буря не могла причинить ей вреда.

Тем временем поднялись и остальные. Биттерлинг опирался на Хульду, мельник держал за руки Флорина и Афру, которая несла кота Райцкера. Все выглядели растрепанными и измученными, но никто, похоже, не пострадал.

Карлман почти ничего не замечал, он смотрел только на Гризельду. После всего пережитого ее появление казалось невероятным чудом, учитывая, что опасность еще не миновала. Молодому квенделю было безразлично, что подумает о нем семья девушки и его спутники и уместно ли подойти к ней и оставаться рядом, пока она не отошлет его прочь. Ни о чем не думая, он прошел мимо Хульды и Гортензии.

В последний светлый миг, который Карлман запомнит навсегда, Зимняя королева воссияла ослепительным светом. На кончиках посеребренной инеем короны внезапно вспыхнули голубоватые языки пламени, словно лед раскалился, а за ее спиной поднялась тень, о которой все позабыли. Она возникла между Хелмлингами, словно из глубин земли, змеящиеся вихри тумана превратились в черную мантию, над которой сияла холодная белизна.

На лице зловещего призрака серебрилась маска Резеды Биркенпорлинг. Только сейчас квендели поняли: никто не удосужился выяснить, что