— Еще варианты?

Пожимаю плечами, наблюдая, как Зоя стоит перед зеркалом и стягивает волосы в конский хвост.

— Могут… не знаю, Зой. Я, правда, не знаю.

— Сиськи вряд ли попросят показать, — усмехается, глядя на меня через зеркало. — Я точно не в их вкусе. Но на всякий случай я надела шикарный кружевной лифчик.

Ночь подкралась незаметно, и стоило нам услышать храп бабы Жени за стеной, Зоя дала команду выдвигаться.

Половина одиннадцатого ночи, тьма вокруг, хоть глаз выколи, особенно в парке, через который пришлось пойти, чтобы срезать дорогу до набережной.

"Точка" — так местные тусовщики прозвали место сбора молодежи, в которое мы направляемся. Не особо популярный у здравомыслящих людей участок суши между старой набережной и новой, разделенный мостом для пешеходных прогулок, под которым собственно и собирается та сама молодежь, жаждущая ночных приключений.

Добираться до Точки довольно долго, но Зоя посчитала, что брать такси — не лучший вариант, да и денег у нас в общей сложности лишь на поездку в одну сторону хватит, поэтому решили, что на такси поедем обратно.

— Сделаем все по-быстрому и сразу свалим. Прям вот сразу, поняла? — Зоя держит меня за руку. Ее ладони ничуть не отличаются от моих: такие же вспотевшие и ледяные.

— Прости, Зой, — уже в раз сотый извиняюсь. — Прости, что втянула тебя в это.

— Ага. Прости, что вообще твоей подругой стала и все такое, да? Просто заткнись, Багрянова. — И мягко улыбается: — Все будет хорошо. Оскар меня не из-за тебя позвал, а просто потому, что я его бешу.

— Это-то и пугает меня больше всего.

— Смотри, — Зоя останавливается и кивает вдаль. На тот самый мост, под которым кружат десятки теней, горит огонь в стальной бочке, ветер доносит до нас приглушенные звуки музыки.

— Почему полиция им это позволяет? — чувствую, как желудок от плохого предчувствия сводить начинает.

— Это маленький курортный городок, Лиз. Плати и тебе тоже все, что хочешь, позволят. Узнала у одной девчонки из школы, что в пятницу и по выходным им тут до двух ночи тусоваться позволено.

— Платить? — еще хуже становится. — Значит школьников тут не так уж и много?

— СтаршИе, — кивает Зоя. — Те еще уроды. Они весь старый район держат, вот и с ментами корешат.

— Блин… Зой, пошли домой, а?

— Поздно, — судорожный выдох вырывается изо рта Зои, а следом точно такой же из моего.

— Ну что? — смотрит на меня, а лицо при тусклом свете фонарей бледное-бледное, будто ее сейчас вырвет. — Пошли?

Беру Зою крепче за руку и прячу страх и панику в самый темный уголок души:

— Пошли.

— Опачки-опачки. Кто это тут к нам пожаловал? Только посмотрите, — От одного только мерзкого голосочка Оскара тошнота троекратно усилилась. Горящие в предвкушении глаза, бешеные — я бы даже сказала, и эта гнусная улыбка от уха до уха.

Оскар выбрасывает окурок в сторону, так что тот отлетает от стены и едва не задевает какую-то не знакомую мне девчонку, и развалочным шагом идет к нам с Зоей, пока остальные десятка два народа, не стесняясь, оценивают заявившихся к ним гостей. Кто-то посмеивается в стиле "Вот это прикольно, будет весело", кто-то свистит, кто-то даже по имени меня приветствует, а какой-то парень в красной спортивной куртке, которого тоже прежде не видела, даже музыку потише сделал. И все ради нас с Зоей.

— Не плохой такой прием, — пытается шутить Зоя, но я отчетливо слышу, как предательски дрожит ее голос.

— Солнышко, — Оскар замирает в двух шагах от меня и, гадко скалясь, склоняет голову набок, — я тебя заждался. Честное слово, думал уже не придешь. — Переводит взгляд на Зою и глаза его вспыхивают. — Пельме-е-ешик. Вот тебе я особенно рад. Ты даже не представляешь, как я тебе рад. Честное слово, посмотри… ближе-ближе… Видишь? У меня даже слезы счастья на глазах выступили. — Хлопает в ладоши. — Я так тронут.

— Отойди от нее, — становлюсь перед Зоей в тот миг, когда Оскар делает шаг вперед и тянет к ней руки.

— Лиза, все в порядке, — фыркает Зоя, делая вид, что этот недоумок ничуть ее не пугает.

— Смелый… мой смелый пельмешик. Ам, — зубами клацает.

— Говори, что надо делать, и мы уходим отсюда, — придаю голосу решительности.

Оскар выдерживает паузу, будто оценивая мой настрой, затем кивает дружкам за спиной, просит занять нас с Зоей на пару минут, потому что ему для чего-то надо сбегать в машину, подмигивает мне и трусцой семенит в ту сторону, откуда мы с Зоей пришли.

— Как дела? — слышу знакомый голос. Ден. Без красной футболки его и не узнать. В куртке дутой, в капюшоне, руки стоит потирает. Может, это я просто холода не чувствую? Меня и вовсе в жар кидает.

Не отвечаю. Смотрю, как перекатываются вдали черные волны, и мысленно молюсь, чтобы все это поскорее закончилось.

— Ну и что это значит? — А вот этот голос заставляет мою голову так круто развернуться, что слышится хруст шейных позвонков.

И Светлакова здесь. И судя по выражению лица, она действительно не понимает, какого черта нас с Зоей сюда занесло.

— Ден, что они здесь делают?

— Расслабься, Верон.

— Что эта готка здесь делает? — Вероника стреляет непонимающим взглядом в Зою. — И Багрянова… Стой. Я чего-то не знаю? Ден.

— Я сказал: расслабься. Иди, покури в сторонке.

— Почему я ничего не знаю? — голос Вероники звенит.

— Угадай, — подмигивает ей Ден.

— Из-за… из-за Макса? — тихонько говорит себе под нос.

— Ты слишком много треплешься в последнее время, Вероник.

— Что вы задумали? Эй, Багрянова…

— А во-о-о-от и я, — звонко оглашает Оскар, возвращаясь под мост.

— Оскар…

— Не сейчас, Верон. Не грузи меня, а то отправлю тебя домой.

Дружки Оскара и Дена стекаются к нам, обступая плотным кругом.

— Давай сюда, — высокий крупный парень в красной спортивной куртке, с выбритым ирокезом и пирсингом в носу протягивает Оскару руку.

— Я сам, Ромыч, не напрягайся, — глупо посмеивается Оскар.

— Давай сюда, — басом повторяет этот Ромыч, тряся ладонью, в которой уже спустя несколько секунд оказываются большие стальные ножницы.

— Ну как знаешь, — Оскар ухмыляется мне, а затем уж больно опасно поглядывает на Зою, которая продолжает вести себя так, будто на вечернюю прогулку с бабушкой выбралась. Будто напряженная обстановка ничуть ее не смущает.

— И что это? — Зоя кивает на ножницы, которые протягивает ей Ромыч.

— Бери, — Ромыч этот выглядит опаснее всех, прям холодок по коже от одного его взгляда проносится. — Чем быстрее с этим детским дерьмом разберемся, тем быстрее перейдем к основной части. У меня бабки с начала недели горят.