– Ты натравишь их друг на друга! – выпалил он.

Остальные растерянно посмотрели на него.

Он поднял руки, будто ответ был очевиден.

– Это же логично! – сказал он. – Если Нафраим думает, что только он знает, где дьявол, и остальные долговечные думают, что только он это знает… Тогда она в безопасности, а они будут заниматься друг другом. Вот что она говорит! Да, Нафраим будет занят спасением собственной задницы, когда они увидят, что письмо у него.

Парни смотрели на него так, словно он подхватил волчью хворь.

Гнилобой пожал плечами.

– Что? Что такое?

Ему никто не ответил.

Он взял рюмку ржаной водки, которая полностью скрылась в его кулаке.

– Слушайте… Мне иногда кажется, что вы считаете меня идиотом.

В комнате раздался смех, и плечи Ювы поникли. Они с ней. Они поняли. Но Броддмар не смеялся. Он подошёл к ней и прошептал на ухо:

– А потом, Юва? Что ты будешь делать, когда и те, и другие поймут, что ты их обвела вокруг пальца?

У Ювы не была ответа на этот вопрос. У неё был план только на ближайшие восемь дней. Потом начнётся другая жизнь.

Клефт купался в солнечном свете, поэтому предание воде тела Эстер было совсем не похоже на похороны мамы и Сольде. Достойное прощание с женщиной, которая прожила долгую, удивительно прекрасную жизнь. Хорошо одетые друзья и коллеги стояли полукругом вокруг платформы. Юва узнала юношу с постоялого двора – того, что сидел в углу и вышивал. Синяк на его лице поблек. Кроме него, никто не плакал.

Юва пришла сюда не только как друг, но и как глава Ведовской гильдии. Она сразу согласилась провести церемонию предания тела воде. Это она отправила Эстер в Друкну, поэтому будет правильно и справедливо, если она проведёт прощание, ведь у Эстер не было семьи.

Юва откинула саван с морщинистого лица. Рот Эстер был полуоткрыт, вид недостающих клыков вызывал горестное ощущение беспомощности. Это когда-нибудь закончится?

Юва поспешила дать ей последней воды из рога, пока никто не подошёл совсем близко и не заметил дыр на месте клыков. Потом она подожгла саван. Водорослевое масло плевалось в небо жёлтыми искрами. Броддмар и Нолан помогли наклонить платформу, и Эстер полетела в море. Она искрила в смерти так же, как и при жизни.

Юва обратилась к Нафраиму с просьбой зарегистрировать, что Эстер умерла от естественных причин, а не от волчьей хвори, и попросила не скармливать камням её кровь. Он сдержал слово.

Она встречалась с ним два дня назад. Два дня назад стража покинули дом Саннсэйров, но никто из долговечных пока не явился. Это беспокоило Юву сильнее, чем она могла показать парням. Весь план зависел от того, явятся вардари или нет, иначе всё пропало, и Юва сомневалась, что Нафраим просто простит ей обман.

Что, если они не придут? Ни один?

Она могла попытаться сама вступить с ними в контакт, но тогда было бы значительно сложнее заставить их поверить в историю о Нафраиме и письме.

Провожающие разделились и стали спускаться к кораблю. Судно с огненно-жёлтым килем, который был призван удерживать Гаулу на расстоянии, качалось на прибрежных волнах.

Юва заметила Илию из Ведовской гильдии. Когда она в последний раз встречалась с разряженной чтицей крови, её обозвали убийцей и захлопнули дверь у неё перед носом. Рядом с ней стояла Хоне, склонив голову с собранными в узел лохматыми волосами. Юва заметила, что Хоне несколько раз взглянула на неё. Вероятно, она хотела что-то сказать, но не решалась сделать первый шаг. В конце концов, её уволокла Илия, которая нашёптывала ей что-то на ухо и бросала косые взгляды в сторону Ювы.

Те, кто когда-то был Ведовской гильдией, до сих пор презирали её, хотя призвали Юву руководить ими. Или же это просто страх? Может, они считают слишком опасным находиться рядом с той, что заняла место умерших?

Никогда никому не позволяйте увидеть слабость чтицы крови.

Юва выпрямила спину. У неё были более серьёзные дела, чем интриги людей, которые даже не решались возобновить своё членство в гильдии.

Гнилобой и Броддмар подошли к Юве.

– Что станет со Шкурным двором? – спросил Гнилобой.

Хороший вопрос, и это предстояло выяснить. Юва надеялась, что кто-нибудь возьмёт на себя управление и все они смогут заработать на пропитание. Особенно Лок – ему было непросто прокормить пятерых детей. Но он был самостоятельный и волевой человек, и единственный способ помочь, который пришёл в голову Юве, – это нанять его жену для пошива костюмов.

Броддмар забрался на борт корабля и уселся рядом с Ювой.

– Он должен скоро появиться. У нас осталось всего шесть дней, Юва.

Она не стала произносить вслух горький ответ. Он может не напоминать ей, что осталось очень мало времени и что Гриф исчез. Она знала это лучше, чем прочие, а от каждого напоминания содрогалось сердце.

Он появится. Только таким способом он сможет попасть домой. А когда он наконец уберётся, она сможет его забыть. Эту ложь Юва повторяла себе снова и снова.

Как только корабль пришвартовался в Бухте мёртвых, настроение пассажиров улучшилось. В храме Юль их ждало поминальное пиво, люди обсуждали Всеобщий забег. Длинная вереница тянулась вверх по холму и вдоль городской стены к храму Юль. Войдя в ворота, Юва внезапно что-то почувствовала. Слабое покалывание в сердце, биение более медленное, чем её собственное.

Вардари.

От липкой смеси страха и облегчения ладони Ювы вспотели, а колени ослабли. Они узнали, что городской совет больше не охраняет её, и вот они здесь. Этого долговечного она уже чуяла раньше. Юва порылась в памяти. Наверное, это женщина, которую она встретила у портного. Благородная дама лет сорока в высоких сапогах.

Что мне делать?

Юва подавила импульсивное желание оглядеться. Она не была уверена, что эта долговечная знала о способности Ювы чувствовать вардари, и это преимущество собиралась оставить за собой.

Она проследовала за остальными в зал Муун в храме Юль и уселась на скамью, онемев, словно в трансе.

Гнилобой оглядел зал, знаменитый своим сходством с вагиной.

– Слушайте… он и вправду похож… ну, вы знаете, – сказал он.

Парни сделали вид, что не понимают, о чём он говорит, и давились смехом от того, как он пытается описать зал, не называя самого слова. Юва почти не слышала, о чём они болтают. Она превратилась в комок нервов. Броддмар поинтересовался, всё ли у неё в порядке, и она заставила себя кивнуть.

Она знала, что этот момент наступит. Ей было необходимо, чтобы они явились, но прямо сейчас ей пришлось активно порыться в памяти, чтобы вспомнить почему. Этот страх был ей хорошо знаком, беспощадный, меняющий все планы и все пути. Он пожирал то, что казалось важным, оставляя одни лишь крошки.