– Огры не так уж плохи, ваше превосходительство. Троллипричиняют нам куда больше неприятностей – видимо, потому, что питаются мясом.Огры едят все, но предпочитают обедать древесиной, а не человечиной.Предпочитают они клены – быть может, потому, что древесина у кленовсладковатая. Голодный огр способен проломить насквозь ваш дом, лишь быдобраться до клена, который вырос на заднем дворе.

– Неужели он говорит серьезно? – воззвал Оскайн кпрочим эленийцам. Улаф порой производил на лю дей именно такое впечатление.

Тиниен протянул руку и постучал костяшками mi изогнутымрогам на шлеме Улафа.

– По крайней мере, это не шутка, вашепревосходительство, – сказал он. – И наводит нас на некоторыеразмышления. Если огры существуют на самом деле, нам, возможно, придется пересмотретьсвои взгляды на вампиров, вурдалаков и этих самых сияющих. Похоже, в нынешнихобстоятельствах нам придется надолго забыть о слове «невозможно».

– Но это так, Миртаи, – настаивала принцессаДаная.

– Так, да не так, Даная, – терпеливо отвечала атана. –Элана только символически моя мать.

– Все в мире символично, Миртаи, – возразилаДаная. – Все, что бы мы ни делали, имеет и другое значение. Нас окружаютсимволы. Что бы ты об этом ни думала, а у нас одна и та же мама, и это делаетнас сестрами.

Отчего-то для Данаи это утверждение было очень важным.Спархок сидел рядом с Сефренией в углу большой комнаты в доме короля Андрола.Его дочь настойчиво добивалась признания своего родства с Миртаи, а баронессаМелидира и камеристка Эланы наблюдали за этой сценой.

Миртаи мягко улыбнулась.

– Ну ладно, Даная, – сдалась она, – если тебенравится так думать, пускай мы будем сестрами.

Даная взвизгнула от восторга и, вспрыгнув на руки к Миртаи,осыпала ее жаркими поцелуями.

– Ну разве она не прелесть? – рассмеялась баронессаМелидира.

– Да, баронесса, – пробормотала Алиэн, и еегладкий лоб прорезала морщинка. – Я, наверное, никогда не смогу понять,как это происходит. Сколько бы я за ней ни присматривала, она вечно исхитряетсяиспачкаться. – Девушка указала на ножки Данаи, покрытые пятнами травяногосока. – Порой мне начинает казаться, что она прячет среди игрушек корзинкус травой и, стоит мне отвернуться, натирает ею ноги – просто так, чтобыпомучить меня.

Мелидира улыбнулась.

– Принцесса просто любит побегать босиком,Алиэн, – сказала она. – Разве тебе никогда не хотелось сброситьбашмачки и пробежаться по траве?

Алиэн вздохнула.

– Я на службе, баронесса, – ответила она. – Яне должна подчиняться таким капризам.

– Ты чересчур правильная, Алиэн, – заметилабаронесса. – Как же девушке развлекаться, если она время от времени небудет подчиняться своим капризам?

– Я здесь не для того, чтобы развлекаться, баронесса, адля того, чтобы исполнять свои обязанности. Мой первый наниматель объяснил мнеэто досконально. – Алиэн поднялась и, подойдя к «сестрам», коснуласьплеча Данаи. – Пора купаться, принцесса, – сказала она.

– А это обязательно?

– Да.

– Но купание – это лишние хлопоты. Я ведь все равноиспачкаюсь.

– Мы постараемся всеми силами избежать этого, вашевысочество.

– Делай, как она говорит, Даная, – сказала Миртаи.

– Хороню, дорогая сестра, – вздохнула Даная.

– Правда, интересный разговор? – шепотом спросилСпархок у Сефрении.

– О да, – согласилась маленькая женщина. – Ичасто она вот так выдает себя?

– Я что-то не понял, о чем ты говоришь.

– Она не должна так рассуждать о символах в присутствииязычников.

– Мне бы хотелось, Сефрения, чтобы ты нас так неназывала.

– А разве ты не язычник?

– Смотря с такой точки зрения. Что такого важного всимволах, что она должна помалкивать о них?

– Дело не в самих символах, Спархок. Дело в том, какона о них рассуждает и что этим выдает.

– И что же?

– Что она смотрит на мир совсем не так, как мы. Для неев мире существуют понятия, которых мы никогда не сможем постичь.

– Что ж, поверю тебе на слово. Кстати, а ты и Миртаитеперь тоже сестры? Я хочу сказать – если Миртаи сестра Данаи и ты сестраДанаи, стало быть, вы – сестры?

– Все женщины – сестры, Спархок.

– Это обобщение, Сефрения.

– Как ты наблюдателен, если заметил это. В комнатувошел Вэнион.

– Где Элана? – спросил он.

– Разговаривает с Бетуаной, – ответил Спархок.

– Кто служит им переводчиком?

– Девушка из Дарсаса, одна из тех атанов, что привел ссобой Энгесса. О чем ты хотел поговорить с Эланой?

– Думаю, мы отправимся в путь завтра. Мы с Энгессой иОскайном побеседовали с королем Андролом. Оскайн считает, что нам нужнопоспешить в Материон. Он не хочет заставлять императора ждать. Энгесса отсылаетсвои легионы в Дарсас, а сам отправится с нами, главным образом потому, что онговорит по-эленийски лучше большинства атанов.

– Я рада, – сказала Миртаи. – Энгесса теперьмой отец, и нам надо лучше узнать друг друга.

– Ты наслаждаешься всем этим, Вэнион, – наполовинуукоризненно заметила Сефрения.

– Мне этого недоставало, – признался он. –Почти всю свою жизнь я был в центре событий. Не думаю, чтобы мне было сужденопровести остаток дней списанным в архив.

– Разве ты не был счастлив, когда мы жили вдвоем?

– Конечно был, Сефрения. Я бы с радостью согласилсяпрожить так весь отпущенный мне срок, но мы больше не вдвоем. Внешний мирвмешался в нашу жизнь, Сефрения, и у нас есть обязательства, от которыхневозможно отказаться. Однако у нас все же остается время друг для друга.

– Ты так уверен в этом, Вэнион?

– Я постараюсь, чтобы это было так, любовь моя.

– Может, нам уйти и оставить вас одних? – слукавой усмешкой осведомилась Миртаи.

– Чуть попозже, – хладнокровно ответила Сефрения.